Лампа паладина

Мне стало страшно, очень страшно. В глазах у меня сделалось темно, а в ушах застучали маленькие молоточки.

Тут рядом с собакой появилась тетка. Она была тоже очень большая и вообще очень похожая на собаку – у нее тоже было квадратное лицо и обвислые щеки и маленькие злые глазки. А еще у нее была прическа, похожая на цветную капусту.

– Девочка, ты чья? – спросила тетка.

– Я своя. И еще мамина.

– А где твоя мама?

Я растерянно молчала.

– Пойдем со мной! – тетка потянула меня за руку.

Надо мной склонились две одинаковые квадратные морды с обвислыми щеками. Тетка еще что-то говорила, но я больше не понимала слов. Кроме всего, ее капустная прическа сдвинулась в сторону, из-под нее вылезли другие волосы, жидкие и серые, как пакля.

Мне стало еще страшнее, и сделалось вдруг тяжело дышать. Я широко открыла рот, но воздуха все равно не хватало…

И тут рядом со мной появился большой человек. Он был немолодой, но представительный. Седеющие волосы аккуратно подстрижены, серые глаза светились умом.

Впрочем, таким его видела я взрослая, а для маленькой девочки это был просто незнакомый большой дядя…

Этот дядя взял меня за руку и проговорил глубоким, властным голосом:

– Ты не одна! Тебя никто не обидит! Не бойся, все прошло!

И правда, тетка с собакой исчезли, и людей вокруг меня стало гораздо меньше, и мне сразу стало легче дышать.

И тут же ко мне подбежала сестра и сразу стала ругаться:

– Куда же ты ушла? Я тебя всюду искала, а тебя не было! Я ведь велела тебе никуда не уходить!

– Я и не уходила, – ответила я обиженно. – Вот, если не веришь, спроси этого дяденьку!

– Какого дяденьку?

Я обернулась, чтобы показать ей того сероглазого человека, но его и след простыл.

– Все ты выдумываешь! – заявила сестра и взяла меня за руку.

– А ты обещала мне лимонад! – вспомнила я.

– Еще лимонад тебе! Пойдем домой. Только не говори маме, что ты потерялась, а то она тебя заругает… И не купит к Новому году куклу!

– Неправда, она обещала!

– Только попробуй сказать, тогда она точно не купит!

– Не скажу, – пообещала я… и очнулась.

Я лежала на кушетке в кабинете Орловского. Сам Георгий Викторович сидел в кресле и внимательно смотрел на меня.

– Мне кажется, мы обнаружили ваше ключевое переживание и вскрыли его, как нарыв. Обычно на это уходит несколько сеансов, но с вами уложились в один. Сам не понимаю, как это получилось.

– Так что – у меня больше не будет таких приступов? – я постаралась скрыть недоверие в голосе.

– Конечно, нужно еще понаблюдать, но мне кажется, что они должны прекратиться.

Я поблагодарила Георгия Викторовича, вышла из кабинета, вышла из квартиры, спустилась по лестнице.

Пока я была у Орловского, стемнело. На город опустились чернильные августовские сумерки. Двор был освещен светом из окон, но когда я вошла в арку, ведущую на набережную канала, я оказалась в темноте, словно погрузилась в ночную реку.

И вдруг передо мной в этой темноте вспыхнули два зеленых огня и раздалось глухое, утробное рычание.

Я замедлила шаги.

Рычание становилось все громче, зеленоглазый монстр неотвратимо приближался…

Мои глаза немного привыкли к темноте, и я поняла, что навстречу мне идет огромная собака.

Квадратная челюсть, отвислые щеки…

Мне стало страшно, страшно, как в детстве.

Мне захотелось броситься наутек – и остановило меня только то соображение, что своим бегством я разозлю собаку и она бросится мне вдогонку.

Все хищники реагируют на страх, страх провоцирует их.

Поэтому я медленно, неуверенно, но все же пошла вперед.

Собака тоже шла вперед.

Мы сближались…

В темноте послышался голос:

– Спокойно, Дейзи, спокойно! Рядом!

И тут я разглядела позади собаки мужчину средних лет.

Он держал ее за поводок и понемногу наматывал этот поводок на руку, укорачивая его.

Встретив мой взгляд, он смущенно проговорил:

– Мы вас не напугали?

– Да нет, ничего, – соврала я, с трудом справившись с голосом.

– Дейзи вообще добрая, – продолжил хозяин собаки. – У нее только вид такой грозный, а вообще она мухи не обидит.

– Хорошая собачка, хорошая! – проговорила я, поравнявшись с ними, но все же на душе у меня полегчало, когда мы с Дейзи разошлись и я вышла на набережную канала, ярко освещенную фонарями.

Я перевела дыхание…

И осознала важную вещь.

В прежнее время от такого испуга у меня непременно начался бы приступ, колотилось бы сердце, я бы кашляла и задыхалась, а сейчас со мной ничего не случилось.

Значит, Орловский меня не обманул? Значит, с моими приступами покончено? Навсегда или не навсегда – это мы еще посмотрим, но что сегодня я чувствую себя хорошо – это факт.

Высоко в горах по узкой тропе ехал всадник, закутанный в черный плащ.

Слева от тропы возвышался отвесный утес, справа зияла бездонная пропасть. Камешек, соскользнувший с тропы под копытом коня, упал в эту пропасть и канул в ее бесконечной глубине.