Лампёшка

— Как Адмирала? — удивляется Лампёшка. — Но почему?

— Я думала, ты уже сообразила. — Марта отрывает глаза от чашки и смотрит на девочку. — Это его сын.

Как приручить чудовище

«Эдвард, значит, — думает Лампёшка, поднимаясь по лестнице. — Не Рыб. Эдвард». Имя Рыб ей кажется более подходящим. На подносе позвякивают чашка с тарелкой — у девочки слегка дрожат руки.

Кролик так и остался безымянным. Она придумала ему кучу кличек: Пушистик, Длинноух, Вилли… Но мама говорила: «Не надо. Не надо его никак называть. Только привяжешься зря».

Так и случилось. Лампёшка держала его на руках, ласкала, пока он не привык к ней, пока не стал спать в её постели и не перестал убегать.

Мама качала головой:

— Не вздумай слишком его любить.

— А я буду, — отвечала девочка. — Буду, и всё!

Двигаться осторожно, не пугать. Улыбаться. Говорить тихо, ласково. Вот как нужно приручать. Никакое он не чудовище, это уж точно. Кролик поначалу тоже кусался.

Лампёшка тихонько отодвигает засовы.

— Не бойся, это всего лишь я, — объявляет она поспешно, открывая дверь.

В комнате по-прежнему дурно пахнет. Надо открыть окно, постирать простыни, надо…

— Стучаться не умеешь? — доносится до неё сердитый голос. Откуда — непонятно.

— Э-э-э… умею.

Лампёшка оглядывается. Шторы снова задёрнуты. Солнце почти не пробивается сквозь щели, в комнате темно.

— Ну так стучи, — говорит голос.

— Сейчас?

— Нет, сейчас не надо. Ладно, забудь. Поставь поднос. Сюда.

Лампёшка всё ещё никого не видит. Но голос Рыба… то есть Эдварда.

— Сюда. Эй! Ты слепая или глухая?

И девочка наконец замечает: он лежит на полу, почти полностью спрятавшись под кроватью, перед ним — раскрытая книга, чёрные как смоль глаза рассматривают Лампёшку.

— Или просто безмозглая?

— Ах, вот ты где! — приветливо отвечает она. — Я тебя не…

— Что это? Что принесла?

— Твой завтрак, — радостно сообщает Лампёшка.

— Пахнет мерзко. Давай сюда. — Он нетерпеливо постукивает пальцами по полу.

— Ты, наверное, проголодался. — Девочка нагибается и ставит поднос на пол у кровати.

— Это ещё что такое?

— Э-э-э… Марта сказала, что ты ешь только рыбу, но рыбы не было, она сегодня купит, — быстро и дружелюбно объясняет Лампёшка. — Но ты так давно ничего не ел, что я подумала: принесу тогда яичницу…

— Забери обратно. — Мальчик отталкивает от себя тарелку, и яичница соскальзывает с куска хлеба. — А это? Молоко, что ли? Молока я не пью.

— Но ты уже очень давно ничего не…

— Потерплю ещё денёк. Принеси лучше свежей воды. В стакане. В чистом стакане.

Лампёшка окидывает взглядом комнату: кругом грязь, разводы плесени.

— В чистом стакане, — повторяет она. — Хорошо. Я…

— После этого можешь поменять постель, а в половине четвёртого пришли кого-нибудь. Мне нужно принять ванну.

— Ванну?

— Да, ванну. Каждый день в половине четвёртого я принимаю ванну. Ты в состоянии это запомнить?

— Конечно. Запомню.

Лампёшка наклоняется, чтобы забрать поднос. Мальчик бросает взгляд на повязку у неё на руке, но ничего не говорит. Вблизи она видит, что его кожа уже не такая серая и шелушащаяся. И сам он не такой измождённый, как прошлой ночью, не такой бледный и горячий. Сейчас, когда хвост не на виду, он кажется обычным мальчиком. Ну да, мальчиком — с зелёными волосами, чёрными как смоль бесовскими глазами и полным ртом острых зубов.

— Чего? Чего уставилась?

— Ничего, — спохватывается Лампёшка. — Ничего я не уставилась.

Она опускает поднос на большой комод, заваленный книгами и бумагами. Среди бумаг стоят грязные чашки, их надо будет снести на кухню. Она принимается раздвигать шторы на окнах.

— Я разве просил тебя это делать?

— Нет, — улыбается Лампёшка как можно дружелюбнее. — Но сегодня такое солнышко, что…

— Ненавижу солнце. Закрой.

— Вот как… Хорошо.

Она задёргивает шторы. «Гладить дикого кролика, пока тот не привыкнет, было проще», — думает она. Но и это заняло много времени. У пятого окна девочка задерживается. Вдали на фоне голубого весеннего неба — тёмно-серый маяк.

— Ты что, глухая? — говорит мальчик. — Или до тебя всё долго доходит? — Он нетерпеливо пощёлкивает пальцами.

— Ты что-то сказал? — оборачивается к нему Лампёшка.

— Да, дважды. Повторю: подай атлас, пожалуйста. Положи сюда.

— Чего?

— Ты не знаешь, что такое атлас?

— Знаю, конечно… просто не расслышала. — Лампёшка отводит глаза.

Не очень-то легко говорить с таким ласково.

— Атлас. Ат-лас.

Девочка озирается по сторонам.

— На букву «А».

— «А»?

— На книжной полке, — цедит он.

— Ага! — доходит до Лампёшки. — Это такая книга?

— Да! Книга, да! — Мальчик внезапно срывается на крик. — Книга! С картами! Географическими! Морскими! Ты что, карт никогда не видела, деревенщина?! — Он скалится, из его глаз словно брызжет яд.

Лампёшка растерянно пятится. Книги здесь повсюду. Она подходит к стене и разглядывает полки. Книги стоят рядами, все в коричневых кожаных переплётах, все повёрнуты спинами-корешками к ней, словно нарочно над ней насмехаются.

— Она такая… э-э-э… коричневая?

«Э», она знает только букву «Э», и даже её нигде не видать. Мальчик на полу следит за каждым её движением. Она нерешительно снимает с полки книгу, первую попавшуюся.