Лампёшка

Ленни всегда слушается маму и тут же разворачивает тележку, да так быстро, что Эдвард едва не вываливается из неё. Пискнув, он тут же ныряет под одеяло. Разгневанно сопя, Марта обгоняет их, на мальчика в тележке она и не смотрит.

Лампёшка ничего не понимает:

— Что случилось? Почему нельзя?

— Потому что! Ему нельзя на улицу, нельзя, чтобы его видели, ты же знаешь!

Марта подталкивает сына к крыльцу и идёт следом за ним с сумками в руках, стараясь не смотреть на Эдварда. Лампёшка сердито топает сзади. А ведь она всё так хорошо придумала!

— И тем более нельзя… — Марта замедляет шаг и мрачно смотрит на девочку. — Тем более ему нельзя выезжать за ворота. Никогда. Ты меня поняла, девочка-у-которой-всё-промеж-ушей-пролетает?

— Но почему?

— Ты меня поняла?

— Поняла, поняла.

Войдя в дом, Марта с грохотом захлопывает за собой дверь. Солнце остаётся за порогом, в длинном коридоре темно и зябко.

— А ну-ка, живо наверх! — приказывает Марта, показывая на мальчика у Ленни на руках, но по-прежнему не удостаивая его взглядом. — Или нет, погодите. Это касается… и тебя тоже. — Она опускает сумки на пол и вынимает что-то из кармана платья. — На почту пришла телеграмма. Наконец-то! Господин едет домой.

У Эдварда отливает кровь от лица.

— Когда? — вскрикивает он. — Когда он приедет?

— Не знаю, он не написал. Скоро. Через несколько дней. Через неделю. Кто знает? — Марта раздражённо машет Лампёшке.

— А ты — марш на кухню. Нам ещё столько всего нужно переделать — от одной мысли голова кругом идёт!

Выходной

Эдвард не хочет больше кататься. Никогда в жизни! Как он позволил себе отвлечься от главного? Он больше не учит Лампёшку читать и пропускает купание. Стоять — вот что он должен делать. Стоять и ходить. Он упражняется целый день. Подтягивается на перекладинах и падает, подтягивается и падает. Подгоняет себя: слабак, беспозвоночное, не сдавайся! Он не сдаётся.

Да и Лампёшке не до чтения. Марта хочет за неделю переделать дела, накопившиеся за целый год. Всё нужно отмыть до блеска. Сию же минуту. Она посылает девочку в комнаты, в которых та ещё не бывала, и Лампёшка выметает золу из каминов, сдувает пыль с книжных полок, вытряхивает пыльные тряпки в окно.

По заданию Марты Ленни и Ник подравнивают плющ вокруг окон и осушают мутный бассейн. В доме два дня воняет болотом и гнилыми листьями, а мужчинам приходится жевать бутерброды на улице: с их одежды капает грязь, и всё вокруг грязнится от одного их взгляда.

Лампёшка носится туда-сюда с чаем и бутербродами. Не то чтобы она беспокоилась, успеют ли они вовремя всё отмыть. Просто она кое-что задумала.

В среду утром разгорячённая Марта заходит на кухню.

— Совсем забыла почистить картошку, её уже давно пора…

— Сделано! — Лампёшка кидает последнюю картофелину в воду.

И бульон для супа готов, видит Марта. Она хочет поставить чай, но и он уже заварен. Лампёшка быстренько наливает две чашки и протягивает ей одну. Марта опускается на стул и пьёт, чтобы перевести дух. Она ещё помнит своё разочарование при виде этой пигалицы в дверях вместо крепкого парня, от которого был бы хоть какой-то прок. Но приходится признать, что без этой пигалицы теперь не обойтись. Надо будет как-нибудь под настроение сказать ей об этом.

— Я хотела… э-э-э… хотела уйти, — говорит тут девочка.

— Что? — пугается Марта. — Уйти?

— Да.

— Совсем? Это невозможно.

— Нет-нет, всего на полдня. Сегодня ведь среда? Вы же разрешили мне сходить на ярмарку?

— Разве?

Лампёшка кивает:

— Да, вы обещали.

— Да, но тогда я ещё не знала, что… — Марта хмурится. — Не успеем оглянуться, как господин уже на пороге, а у меня даже до его спальни руки не дошли.

— В спальне я уже убрала.

— А постель?

— Перестелила. И вытерла пыль со всех жуков и козявок. А если я сейчас ещё окна вымою, можно мне тогда уйти? Пожалуйста?

Марта допивает чай. Этого ещё не хватало! Ей хочется отказать девочке — ей всегда хочется на любую просьбу ответить «нет». Но ах! Ведь она только что думала: в доме стало повеселей, этот наверху не буянит, а Ленни явно души в девочке не чает. Пожалуй, даже дышит к ней неровно… Может, и слишком неровно…

— А снаружи окна вымоешь?

— Вымою! Если Ленни подержит для меня лестницу. Ну пожалуйста!

Как тут откажешь?

— Хм-м… — тянет Марта и, помолчав, — может быть.

— Ну пожалуйста, — не отстаёт Лампёшка. — Мне так хочется пойти!

— На ярмарку, говоришь? — Марта невольно улыбается. Когда-то давно она и сама туда хаживала… Сперва одна, потом под ручку, а потом…

— Э-э-э… да, — отвечает Лампёшка. — На ярмарку.

Но до ярмарки Лампёшке дела нет. Что она там забыла?

Пообещав приятно провести время и вернуться в шесть, Лампёшка выходит из дома — вприпрыжку, как ребёнок, которому не терпится повеселиться, вмиг выскакивает за ворота, скрывается за поворотом — и пускается бегом.

Занозы

Лампёшка, спотыкаясь, несётся вниз по склону холма. Там, где кончается лес и перед глазами распахивается небо, она чуть замедляет шаг. Наконец-то! На горизонте — серые волны, в воздухе — запах соли. Город, порт, тропинка, ведущая к маяку… Она опять переходит на бег.