Лантерн. Наследники

— Раньше я думала, граффити пишут, чтобы кого-то позлить — владельцев зданий или людей, которые работают на железной дороге, — сказала она. — Или ради адреналина.

— Не буду отрицать, ради этого тоже. Но в первую очередь для того, чтобы сделать крутую работу. По крайней мере, для меня это главное.

Дед сокрушенно вздохнул. В его голове не укладывалось, как сын таких хороших родителей мог портить чужую собственность.

Изабель, напротив, следила за разговором с большим интересом.

— Как ты стал райтером? С чего это началось? — спросила она. — Ты взял баллон с краской и пошел искать подходящую стену?

Рука Шарлотты потянулась к волосам над ушами.

— Прежде чем написать на стене свой первый тэг, я год рисовал на бумаге эскизы, — с долей мужского кокетства ответил Алекс. — У меня есть друг, который начал заниматься граффити гораздо раньше меня. Сперва я только смотрел, как он это делает. Потом начал помогать ему и пробовать сам — сейчас покажу.

Он протянул Изабель свой смартфон.

— Полистай фотки.

Шарлотта опустила руки на колени и стиснула пальцы.

— Молодец, — после недолгой паузы уважительно произнесла Изабель. — Интересные работы. Видна хорошая школа.

Скулы Алекса порозовели.

— Для граффити школа не главное, — со всей возможной небрежностью сказал он. — У моего друга, о котором я говорил, нет художественного образования, но я до сих пор учусь у него.

— Видимо, твой друг очень талантливый парень, — примирительно улыбнулась Изабель.

— Да! — горячо подхватил Алекс. — Он правда крутой! Мы с ним недавно расписали стену в Москве. Отличную площадку нашли — ее видно с шоссе! На месте завода строят жилые дома, но территория такая огромная, что, я думаю, наша стенка долго еще простоит.

На этих словах Дед не выдержал.

— Ты так спокойно об этом говоришь, Алекс! — вспылил он. — Представь, что кто-то разрисует стены нашего дома. Что скажут твои родители?!

— Я никогда не пишу на жилых домах, Эдвард, — поморщился тот. — Мы с друзьями ищем промышленные здания, в идеале заброшенные. Или какие-нибудь руины. Несколько раз меня, конечно, ловили, но серьезных проблем пока не было. И надеюсь, не будет. Не переживай! Я просто оставляю свой след на земле и ничего плохого не делаю!

В сердцах буркнув что-то невнятное, Дед порывисто встал.

— Пожалуй, мне пора ехать, — поднялась вслед за ним Изабель. — Спасибо за ужин, Эдвард, все было великолепно.

— Разве ты торопишься?! — расстроился Дед. — Завтра воскресенье!

Изабель чмокнула воздух рядом с его седой щетиной и протянула Алексу ладонь-лодочку.

— Была рада познакомиться, Алекс. Первый раз встретила настоящего райтера! Шарлиз, спасибо за компанию!

— Рада знакомству, — не слишком искренне уронила Шарлотта.

Провожать вышли втроем. Улыбающийся Эдвард — уже без следа огорчения. Торжествующая Шарлотта. И Алекс, глаза которого следили за одной девушкой, а руки жарко обнимали другую. Когда машина Изабель скрылась за поворотом улицы, Шарлотта прижалась к нему теснее:

— Расскажешь, что означает твой тэг?

— Конечно, расскажу, — ответил, не думая, тот.

Сейчас Шарлотта могла просить о чем угодно.

— Жду вас к завтраку в девять, — предупредил Дед, — а сейчас идите спать, я сам тут управлюсь. Не забудьте, выезжаем в десять!

Бросив вслед Шарлотте и Алексу снисходительный взгляд, старик занялся уборкой. Несмотря на кое-какие шероховатости, по его мнению, вечер прошел прекрасно. Позвякивая тарелками, он даже напевал что-то себе под нос — не слишком музыкально, зато от души.

Шарлотта и Алекс начали обниматься еще на лестнице и, возможно, так и остались бы где-нибудь на ступеньках, если бы не доносившееся снизу пение Деда.

— Я пойду в душ, — шепотом сказала Шарлотта, оказавшись, наконец, у двери своей спальни.

На ходу срывая футболку, Алекс метнулся к себе. Он точно помнил, где оставил пакет с ванильными свечками, но ни зажигалки, ни спичек в комнате не было.

— Мне надо зажечь свечи! — выпалил он, вбегая на кухню.

Старик оценил серьезность момента. Через минуту Алекс уже летел по лестнице с зажигалкой в руках, а Эдвард, посмеиваясь, продолжил складывать тарелки в посудомоечную машину.

Алекс не сразу решился войти в ее комнату. Приоткрыв дверь, он некоторое время прислушивался, и сделал шаг только в тот момент, когда стих шум воды в душевой. Он едва успел зажечь свечи на столике у кровати и выключить свет, как на пороге ванной комнаты появилась завернутая в махровый кокон Шарлотта.

— Привет, — ляпнул Алекс.

— Привет.

Они прикасались друг к другу так робко, как будто стыдились происходящего. Избегали взглядов в глаза и не произносили ни слова — даже шепот звучал сейчас пугающе громко. До этого момента они оба считали себя искушенными, но вдруг забыли все, что прежде знали о сексе, и стали собой — неловкими подростками, которые только начинали свой путь в любви.

Молодой месяц, как накануне, заглядывал в круглые окна.

— Не двигайся, — сказал Алекс. — Я буду тебя рисовать.

— Не надо! — Шарлотта попыталась повыше натянуть простыню. — Не хочу, чтобы кто-то увидел!