Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

– Знаю. Это голубятня, – слушать очередную лекцию он не захотел.

Мадам Спортсменша разочарованно вздохнула, но расстраивалась недолго. Она тут же переключилась на мужа.

– Клод, дорогой, давай остановимся. Я хочу отдохнуть.

Клод и сам устал после подъема на холм. Он с облегчением снял огромный рюкзак и разлегся на лужайке около идеально круглого куста. Аккуратный газон и этот стриженый куст выдавали особый статус этого места – очередной точки на маршруте современных пилигримов. Маленькие промежуточные цели делили путь на короткие участки и делали его не таким монотонным.

Лена-Элен тоже скинула рюкзак, но отдыхать не собиралась. Она сделала круг по поляне и быстро придумала себе новое развлечение, для которого ей потребовалась помощь Никиты.

– Никита, давай фотографироваться! Клод всегда делает такие скучные снимки! К тому же он терпеть не может, когда я позирую. А мне так нравится воображать себя моделью! Только возьми мой фотоаппарат, от тебя я вряд ли когда-нибудь получу фотографии, – прозорливо заметила она.

Никита взялся выполнять ее просьбу с большой неохотой и уже через минуту мысленно побратался с Клодом – Лена-Элен позировала отвратительно. Она начала фотосессию с того, что прильнула к лежащему на траве мужу. Клод только стиснул челюсти и закрыл глаза. Потом она захотела сняться на фоне голубятни, но та стояла так высоко на сваях, что путного кадра не вышло.

В Никите уже закипало раздражение, когда началось самое страшное – Лена-Элен прилегла на траву посреди лужайки в соблазнительной, по ее разумению, позе. При определенных обстоятельствах женщина в растянутой, выгоревшей майке, бесформенных шортах и туристических ботинках вполне могла бы выглядеть эротично. Даже в зрелые годы. Вероятность успеха сильно повышают опыт фотомодели, продуманное освещение и профессиональная работа стилистов над лицом и прической. Но сейчас перед Никитой определенно был другой случай. Соломенные волосы Лены-Элен беспорядочно торчали из-под дурацкой панамы, ее нос и щеки обгорели на солнце, а главное, не было у нее природного чутья на красивый кадр, которым иногда – крайне редко, по мнению Никиты – обладали люди без специальной подготовки.

Впрочем, Никита вообще был не самым подходящим исполнителем для задания Лены-Элен. Из всех активностей рекламного агентства он больше всего любил именно фотосессии и старался присутствовать на каждой как минимум в качестве зрителя. Многолетний опыт утвердил его в бесконечном уважении к работе профессиональных моделей и внушил непреодолимое отвращение к любительским ужимкам перед камерой. Никита был не единожды распят друзьями и коллегами за снобизм. Тем не менее по своей воле он снимал людей только исподтишка, неожиданно, прежде чем они успевали принять позу и нацепить на лицо очередное выражение. Все остальное оскорбляло его обостренное чувство прекрасного.

Его жена, хоть и не разделяла мужниной категоричности, давным-давно приняла к сведению и эту его причуду. Ее беспроигрышная фотогеничность была результатом вдумчивой домашней работы перед зеркалом. Она отлично знала все свои лучшие ракурсы.

Лена-Элен, к сожалению, не обладала ни профессиональными навыками, ни самоиронией. Перед объективом она начисто растеряла милую непринужденность. Глаза стали пустыми, а лукавая улыбка – натянутой.

Скрипя зубами, Никита сделал по ее команде еще несколько кадров. Наконец, мадам Спортсменша захотела увидеть отснятый материал и отобрала у него фотоаппарат. Никита облегченно выдохнул.

Некоторое время она с нескрываемым удовольствием просматривала снимки. И вдруг закричала:

– Боже, какой ужас! Это надо немедленно переснять!

«Что именно тебя так поразило? – сердито подумал Никита. – По мне, там все – ужас!»

Не обращая никакого внимания на его недовольное лицо, Лена-Элен сунула ему в руки свою камеру, плюхнулась на траву и начала поспешно разуваться.

– Ботинки на фотографиях такие огромные! Лучше я буду фотографироваться босиком, – простодушно объяснила она свои намерения.

К этому времени Клод уже не лежал, а сидел, привалившись спиной к рюкзаку, и с ядовитой улыбкой наблюдал за женой. Никита бросил на него выразительный взгляд и испустил душераздирающий вздох.

Месье Спортсмен поймал его мысль на лету.

– Все, Элен, нам пора двигаться дальше. Иначе не попадем в Муассак к вечеру, – не допускающим возражения тоном объявил он. – Обувайся.

Лена-Элен с надеждой взглянула на Никиту. Не найдя поддержки, она не стала спорить с мужем и послушно засобиралась в путь.

– Клод, Элен, – обратился к ним Никита. – Я был очень рад познакомиться с вами. Думаю, мне пора возвращаться к машине.

– А как же часовня Святого Сернина? Вы что, не пойдете с нами ее смотреть? Тут совсем недалеко, – не понял Клод.

В голове адвоката и бывшего спортсмена не укладывалась такая непоследовательность.

– Я обязательно приеду сюда позже, вместе с супругой, чтобы осмотреть часовню, – нашелся Никита.