Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

– Обожаю этот отель! Он неприлично дорогой, но с возрастом я почувствовал вкус к роскоши. Что-то сопоставимое можно найти не ближе, чем в Ницце, – немного хвастливо поделился он. – Итак! На чем мы остановились?

– Мы остановились на способности Николь к жертвенной любви. Вы сказали, что это у нее фамильное, – напомнил Никита.

– Точно! – подтвердил Антиквар. – Мать Николь, Анна, рассказывала мне, что ее мать, бабушка Николь, покончила с собой незадолго до конца Второй мировой войны. Бросилась под поезд, когда узнала, что муж погиб в Сопротивлении. Анне было тогда всего двенадцать, она осталась сиротой. Ее забрали к себе дальние родственники, и Анна дала себе клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах не оставит своего ребенка. Ей, к счастью, не пришлось делать выбор между мужем и дочерью. Отец обожал Николь и носил на руках ее мать, только, к сожалению, рано ушел из жизни. Погиб в автокатастрофе, когда Николь было двадцать лет. Овдовев, бабушка Анна больше не вышла замуж, хотя сохранила красоту до глубокой старости. Историю Николь вы уже знаете. Вот так они любят, эти женщины. Такая порода.

Антиквар пригубил кальвадос и испытующе взглянул на Никиту.

– Теперь вы, надеюсь, понимаете, почему я умолял вас оставить Изабель, и почему Николь сделала все, чтобы увезти ее. Не обижайтесь, но вы опасный человек, Никита. Вам ничего не стоит влюбить в себя девушку и потом оставить ее, когда она начнет досаждать вам своей любовью. Обычная, житейская ситуация, но не в случае с Изабель. Конечно, мы не можем и не собираемся спасать ее от всех мужчин, которых она встретит. Она должна прожить свою судьбу. Но вы – человек не из ее жизни. Вы пересеклись с ней случайно, в результате какого-то странного стечения обстоятельств. Не сердитесь на нас.

После всего услышанного Никита не мог ни сердиться, ни радоваться. Он чувствовал себя опустошенным. Даже образ Изабель теперь казался абстрактным, как будто такой девушки никогда не существовало на свете. Как будто он пережил очередную иллюзию, сон наяву, который разлетелся вдребезги от столкновения с реальностью. Хотя для иллюзии удар оказался слишком чувствительным.

– А что же случилось между Изабель и Николь? Из-за чего они рассорились? – Никита считал себя вправе выяснить все до конца.

Антиквар тяжело вздохнул и покачал головой.

– Что ж, расскажу, раз обещал. Изабель готовилась к завершающей дипломной работе. В качестве темы она выбрала архитектуру Ренессанса и хотела поехать в Италию на две недели, чтобы собрать дополнительный материал и сделать необходимые фотографии. В этот период она вдобавок болезненно переживала разрыв с парнем, который бросил ее из-за того, что от него забеременела другая девушка.

Натану было крайне неприятно рассказывать эту часть семейной истории дорогих ему женщин.

– Николь пообещала, что поедет в Италию вместе с Изабель – она ведь сильный специалист в архитектуре и могла бы помочь дочери в подготовке к диплому. Она до последнего момента не решалась поставить Сержа в известность о своих планах, а когда все-таки сообщила о предстоящей поездке, он устроил скандал, лег в постель и сказался больным. Николь осталась с мужем, а Изабель без нее не поехала. Девочка подготовила свою дипломную работу в университетской библиотеке и защитилась с блеском. С тех пор прошло два года. Все это время Изабель избегала любых контактов с матерью.

На Никиту внезапно навалилась усталость. Этим вечером он перебрал и алкоголя, и чужих проблем. Но один, последний вопрос все еще не давал ему покоя.

– И все же, Натан, вы так и не раскрыли мне кое-что важное, – сказал он. – Как вы нашли нас в Каркассоне?

– Это как раз очень просто, Никита, – рассмеялся Антиквар. – Хозяйка вашего пансиона, Патриция – близкая подруга Николь.

Девятый день

Никита проснулся в темноте. Сквозь узкую щель в плотных шторах виднелся кусочек сада. Это точно была не его спальня. И на сон было не похоже: ни Деда, ни каких-либо подозрительных обстоятельств вокруг.

Увидев расписные дверцы платяного шкафа, он вспомнил пансион «Лаванда», внезапное бегство Изабель и долгий вечерний разговор с Антикваром. О том, чтобы снова заснуть, не могло быть и речи.

Голова немного кружилась. Стараясь не делать резких движений, Никита поднялся с кровати. Раздвинул шторы, раскрыл окно и оглядел комнату. Вещи Изабель испарились, зато на резной консоли стояла большая бутылка минеральной воды и высокий стакан. Рядом лежала таблетка шипучего аспирина.

– То, что нужно, – пробормотал Никита. – Спасибо, Пат.

Вчера он выпил лишнего. Свидетелями выступали головная боль, слабость во всем теле и мерзкий привкус во рту. Часы показывали пять утра. «Сон алкоголика короток и беспокоен», – говаривал отец в подобных случаях и был, как всегда, прав.