Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни

– А это кто с ним? Его слуга? – спросил Уорвик, кивнув в сторону Деда. – Что-то он не похож на француза.

Старик не поднимал глаз от сапог Солсбери. Самым разумным в его ситуации было хранить молчание – он не взялся бы объяснить английским рыцарям времен Столетней войны, что связывает его, англичанина, с французским бунтовщиком Кардайаком.

К счастью для старика, граф Солсбери пропустил мимо ушей вопрос сослуживца и продолжал нагнетать обстановку. Его старый счет к Филиппу Кардайаку, очевидно, все еще не был погашен.

– Мятежник, которого вы видите перед собой, господин герцог, посвятил жизнь сопротивлению власти английской короны, невзирая на то, что короли Англии имеют многократно законные права на эти земли. Почти сто лет назад, в 1259 году, регион Керси отошел к Англии на основании Парижского мирного договора. Его города были обязаны платить нашему королю ренту – три тысячи фунтов в год.

Никита с ужасом понял, что не владеет собственной речью. Его поведение во сне начало выходить из-под контроля.

Мысленно проклиная себя последними словами, он дерзко произнес:

– Вы ошибаетесь, это французские владения! Граф Альфонс де Пуатье стал законным господином Керси благодаря женитьбе на графине Жанне – единственной наследнице графов Тулузских. В 1272 году он оставил графство, и эти земли в частности, в наследство французскому королю.

Эдвард испуганно взглянул на товарища и сжался в комок – вот уж чего-чего, а умничать им сейчас не следовало.

– Ты еще смеешь спорить?!

Солсбери повернулся к герцогу Ланкастеру.

– Полюбуйтесь на него, мой господин! Даже сейчас, стоя на коленях, он остается бунтовщиком. Это могло бы даже вызвать некоторое уважение, если бы не выглядело чистым безумием.

– Наступит день, и вся Аквитания, и весь Лангедок станут частью Франции. Так же, как все другие соседние земли, – заверил его Никита, изумляясь собственному безрассудству.

До смерти напуганный, Дед в ужасе затряс головой.

– Уже более двухсот лет Аквитания – это английская земля! – взорвался Солсбери и забегал взад-вперед, бряцая кольчугой.

Под насмешливым взглядом герцога Ланкастера ему пришлось взять себя в руки.

Солсбери остановился, выпрямил спину и продолжил суровым голосом:

– Напомню тебе, Мятежник, что после разгрома французской армии при Пуатье земли Керси вновь отошли к Англии. И не только Керси, а вся Великая Аквитания: Гиень, Понтье, Пуату, Сентонж, Ангумуа, Лимузен, Перигор, Ажен, Креси, Руэрг и Бигорр.

Он чеканил названия французских земель, как пощечины.

– Англия и Франция подписали мир в Бретиньи, – продолжил Солсбери, – а затем подтвердили его договором в Кале. И что мы видим сегодня?! В Керси снова бунт! Жители Лантерн посмели закрыть ворота перед войсками своего законного государя, английского короля!

Битва при Пуатье была одним из важнейших событий первого этапа Столетней войны. Принц Эдуард одержал сокрушительную победу над многократно превосходившей его по численности французской армией под предводительством короля Франции Иоанна Доброго, который храбро сражался, но попал в плен вместе со своим сыном Филиппом. Иоанна Доброго вывезли в Бордо, а оттуда в Англию, где он жил, скорее, как гость, нежели как пленник. Условия мира согласовывались в несколько этапов: сначала в Лондоне, с участием французского короля, затем делегации Англии и Франции подписали мир в деревушке Бретиньи недалеко от города Шартр, а еще позже для подтверждения условий мира был подписан договор в Кале. По условиям мирного договора, за поражение в битве при Пуатье Франция должна была навсегда уступить Англии всю Аквитанию. Причем французский король после этого полностью терял права сюзерена на этих территориях. Вдобавок, чтобы выкупить из плена своего короля, Франции надлежало заплатить гигантскую сумму в 4 миллиона экю, которая в дальнейшем была снижена до 3 миллионов.