Lapin_A.I._Fotografiya_kak... [Unlocked by www.freemypdf.com]

Фотографию обычно упрекают в том, что она всего-навсего протокольная копия реальности, сделанная бездушной камерой, что она способна зафиксировать только то, что случилось, но никоим образом не то, что могло бы случиться. То есть, если этому верить, вымысел и фантазия в фотографии невозможны.

Однако это совсем не так. Разрыв между содержанием изображения и изображаемым так же велик, как разрыв между случаем из жизни и рассказом или стихотворением, написанными по этому поводу. То есть вымысел и фантазия  в «обыкновенной» репортажной фотографии достижимы. И мы убедились в этом на многих примерах.

Ф. Г. Лорка писал: «Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут со- единиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, когда их произнесут» (26 - 609).

Существование зрительной связи между двумя иконическими знаками более всего сближает фотографию и по-

эзию.

Это подобно поэтической строфе, когда созвучие между двумя выделенными словами приводит к взаимодействию

всех оттенков их значений и смыслов. («Звук уснул» у Ф. Тютчева. Три раза повторенное «у» соединяет два, казалось бы, несовместимых по смыслу слова гораздо сильнее, чем любая другая, незвуковая связь).

Вот и хороший фотограф часто рифмует совершенно несопоставимые, несоединимые вещи и понятия. Возможно, облако на фотографии будет по- хоже на дерево (оно и в реальности было похоже, но всего на один момент), а на переднем плане — яблоня в цвету. Но связь облако + яблоня появляется именно в изображении. Эта связь содержательна, она вызвана подобием иконических знаков, что приводит в конечном итоге к ассоциативной связи облако на небе, как дерево + дерево на земле, как облако. Может быть, эта идея и привлекла фотографа.

Облако-дерево и дерево-облако, в этом есть немного от поэзии. Жаль только, что в переводе с изобразительного языка это не звучит так убеди- тельно, ибо во взаимодействии слов «облако» и «дерево» нет силы поэтиче- ского созвучия.

«Основой всего является поэзия. Многие фотографы носятся с какими- то странным и нелепыми изображениями, думая, что это и есть поэзия. Ни- чуть не бывало. Поэзия включает в себя обычно два элемента, вступающие в противоречие, и между ними вспыхивает искра. Но она появляется лишь из- редка и ее трудно подстеречь. Это то же самое, как если бы человек подсте- регал вдохновение, оно приходит само, когда человек живет полной, обога- щающей его жизнью» (А. Картье-Брессон, 53).

Интересно, что и поэт и фотограф говорят именно о двух элементах, а не о трех или четырех. Надо полагать, что двух достаточно. Дело в том, что фотограф чаще всего сопрягает в кадре именно два элемента, редко три. Че- тыре согласующихся элемента в кадре — так может повезти только раз в жизни. Б. Пастернак сравнивал стихотворение с покрывалом, натянутым на острия нескольких слов. Что важно — нескольких, но не всех, значит, и не- скольких достаточно.

210. Анри Картье-Брессон

Фотография при всей своей природной немоте и одновременно способности будить фантазию больше всего соот- ветствует короткому стихотворению из трех-четырех строф.

На голой ветке

Ворон сидит одиноко. Осенний ветер.

Басе, Япония, XVII век

Лаконизм и глубина хокку могут передать содержание хорошей фотографии. Фотография называет предметы, изображая их. Но в этих изображениях-знаках иногда столько выразительности, образности, что способность фотогра- фии к иносказанию, метафоре оказывается ничуть не меньшей, чем у поэзии. А кроме того, эти знаки и связи подобия и контраста между ними способны вызвать ту самую искру, о которой говорит Брессон.

А вот мнение художника В. Фаворского: «Кроме того, по аналогии с поэзией нужно указать на нечто вроде рифмы, когда через подобие одна форма похожа на другую, и они перекликаются» (33 - 86).

Можно говорить об изобразительных рифмах — это зрительная перекличка (созвучие) деталей изображения, предметов и людей. Конструктивно рифмы основаны на подобии или контрасте геометрических форм и фигур тех зна- ков, которые изображают реальные объекты. Но, кроме того, эти иконические знаки имеют собственную выра- зительность именно как отвлеченные формы.

Подушка и старушка, банальнейшее сочетание слов.

Но поэт написал бы стихотворение о том, как человек на подушке любит, в подушку шепчет сти- хи и проливает ночные слезы и на подушке умира- ет. Наверное, в мировой поэзии есть такое стихо- творение.

И нашелся фотограф, который запечатлел все это в одной по-настоящему поэтической фото- графии (илл. 211; см. также с. 314).

Во-первых, подушка на ней одушевлена, это такое же живое существо, вечный спутник челове- ческой жизни. Во-вторых, старушка и подушка имеют общие очертания, связаны большим коли- чеством пронизывающих их округлых линий- складок. Это объединяет их в одно нерасторжимое целое, хотя первоначальный контраст-конфликт между живым и неживым, черным и белым остает- ся в силе.