Изображенные на бумаге или холсте предметы не являются буквальными копиями или от- ражениями предметов реального мира. В пространстве плоскости они живут другой жизнью, по совершенно другим законам, меняются не только пластические, но и смысловые отношения ме- жду ними. Установление новых отношений между предметами, изображенными на плоскости бумаги или холста, отношений, которые невозможны в видимом, пространственном мире, — вот подлинная задача изобразительного искусства и художественной фотографии. Именно плос- кость дает предметам свободу жить другой жизнью. Благодаря плоскости и особенностям ее восприятия изображение становится новой реальностью, тем вторым миром, о котором говорят в связи с искусством.
И хотя эта новая реальность очень напоминает настоящую, она принципиально другая, что и позволяет нам говорить о возможной художественности в фотографии, будь то пейзаж, натюр- морт или репортаж.
Эта маленькая старушка как будто держит на своих плечах весь город (илл. 389).
Просвет неба между ветками касается головы молодой женщины, хотя от камеры до веток
10 м, а до матери с дочкой 1,5 м (илл. 390; см. также с. 179).
А на этом снимке пожилая балерина на переднем плане как бы дергает молодого танцора за ниточки, будто марионетку (илл. 391; см. также с. 272).
Еще раз подчеркнем, что такого рода взаимодействия между разноплановыми объектами невозможны в реальности. Тем более, что возникают они на один-единственный момент и видны только из той точки в пространстве, в которой находится объектив. Так что заметить и, тем бо- лее, осмыслить эти сопоставления мы можем только в плоскости фотографии благодаря ее уме- нию останавливать время.
Нарушения тональной перспективы, которые можно назвать обратной перспективой: чело- век в белом заслоняет черный дом вдали, обнаруживаются как нарушения именно в плоском изображении, поскольку только в нем человек и дом воспринимаются глазом одинаково отчетли- во и лежат в одной плоскости. Таким образом, и в этом случае плоскость изображения дает предметам новую свободу отношений. А опытный фотограф иногда находит смысл в обратной тональной перспективе и соответственно строит композицию.
И еще одно отличие объекта от изображения — это так называемая константность воспри- ятия величины, в силу которой мы «мысленно» увеличиваем размер удаленных предметов и уменьшаем размер слишком близких (рука около глаза).
Поэтому, например, рельсы в действительности мы видим как на илл. 392. Сначала они строго параллельны и только на значительном расстоянии начинают сходиться и уменьшаются в размерах.
Кажущийся размер узнаваемых объектов как бы сохраняется, хотя хрусталик честно дает изображение, к примеру, человека величиной со спичку, но даже у ребенка не возникает наме- рение собрать крохотных человечков в спичечную коробку, чтобы потом с ними поиграть. Ему, конечно, хотелось бы иметь такую замечательную игрушку, но он не воспринимает реальных людей настолько маленькими.
Константность восприятия размера не допустит такой смешной ситуации (илл. 393, 394).
Она просто уменьшит размер человека на переднем плане и увеличит его на дальнем. Кстати,
391 . Павел Смертин
картинки эти показывают, насколько различны центральная перспектива объектива и реальное зрительное восприятие пространства.
Существует еще и константность восприятия формы, которая исправляет ошибки опти- ческой системы глаза. В жизни мы не видим вертикали здания сходящимися, когда смотрим на него с уровня земли, ракурсные искажения не так велики, как на фотографии. Механизм константности цвета позволяет нам видеть белый лист бумаги белым даже в темноте, где объективно он серый. Остается еще добавить, что степень нерезкости, размытости, которую дает фотографический объектив при открытой диафрагме, абсолютно не соответствует сте- пени нерезкости зрения глаза.
Приведенные отличия фотографического изображения от изображаемого объекта по- казывают, что фотография имеет значительную условность. Более того, компоненты изо- бражения взаимодействуют совершенно по другим законам, нежели их оригиналы в реаль- ном мире.