Ларк-Райз

В некоторых крупных деревнях все еще собирались ряженые, и деревенские хоры колядовали по окрестностям; но в Ларк-Райз никто из них не наведывался, потому что знал, что сбор, которого там можно было ожидать, не оправдает их усилий. В некоторых семьях, собравшись у очага, пели колядки и рождественские песенки; в этом, вместе с более богатым, по сравнению с обычными днями, столом и жарче натопленным камином, и заключалось все рождественское веселье.

Более волнующим было Праздничное воскресенье, когда отмечался ежегодный сельский праздник. В этот день съехавшиеся отовсюду знакомые и незнакомые люди заполоняли коттеджи и трактир и прогуливались по отрезку проселка, который проходил по Ларк-Райзу. В этот день растапливали большие печи, и почти в каждой семье ухитрялись раздобыть на ужин говяжью вырезку и йоркширский пудинг. Мужчины надевали выходные костюмы, цепляли воротничок и галстук, а женщины доставали свои драгоценные наряды и щеголяли в них, ведь, пусть даже в доме и не ожидали приезда родственников, кто-нибудь мог «заглянуть» если не на обед, то на чай или ужин. По крайней мере полкроны из заработанных на жатве денег оставляли в трактире, и по всей Горке весело позвякивали кувшины и пивные бидоны. «Ведь сельский праздник бывает раз в году», – говорили люди и наслаждались богатым угощением и напитками, а также суматохой, вызванной тем, что вокруг так много народу. Им и в голову не приходило, что они отмечают происшедшее пятьсот лет назад освящение маленькой старой церквушки в соседнем селе, которую мало кто из них посещал.

Тем из жителей Фордлоу, кто любил веселиться, приходилось в тот день отправляться в Ларк-Райз, потому что в родном селе, кроме праздничного обеда, никаких торжеств не устраивали. Место проведения сельского праздника давно переместилось из села, где, собственно, и располагалась церковь, к единственному трактиру в приходе.

Из рыночного городка и окрестных деревень сюда прибывала по меньшей мере сотня человек, знакомых и незнакомых; не то чтобы в Ларк-Райзе было чем заняться или на что посмотреть; но ведь был праздник Фордлоу, а приятная прогулка с выпивкой в конце – отличный способ провести прекрасный сентябрьский воскресный вечер.

Праздничный понедельник (ибо торжества продолжались два дня) отмечали только женщины и дети, мужчины были на работе. Это был великолепный день для чаепитий; со всей округи в Ларк-Райз толпами съезжались матери, сестры, тетушки и кузины. Главным угощением на этих чаепитиях являлся роскошный «пирог пекаря» с ягодами и пряностями, который получали следующим образом. Хозяйка клала все ингредиенты, кроме теста, а именно изюм, смородину, лярд, сахар и пряности, в миску, которую отдавала пекарю, тот замешивал тесто, выпекал пирог в своей большой духовке и возвращал красиво подрумяненное изделие. Стоило это столько же, сколько буханка хлеба того же размера, а результат получился восхитительный.

– У этих пирогов только один недостаток, – говорили женщины. – Они чересчур скоро исчезают!

Пироги действительно исчезали: они были слишком вкусными, а вокруг было слишком много детей.

К Праздничному понедельнику женщины тщательно наводили дома порядок; и, когда в распахнутых окнах покачивались мальвы, за которыми виднелась пустая желтая стерня, а в доме не смолкали дружеские разговоры и смех, чаепитие бывало весьма приятным.

В начале восьмидесятых праздник в Фордлоу стал настолько известен, что внешний мир командировал сюда пряничный киоск с пожилой торговкой. У нее имелись имбирные человечки с ягодами смородины вместо глаз, полосатая коричнево-белая мятная карамель, розово-белые леденцы, а также несколько коробочек и бутылочек с другими сластями. Даже в этом маленьком старом киоске с парусиновым навесом можно было заметить первые признаки изменения вкусов, потому что однажды рядом с пряничными человечками появилась коробка с тонкими темно-коричневыми плитками, завернутыми в розовую бумагу.

– Что это за коричневая конфета? – спросила Лора и по слогам прочла: «Шо-ко-лад». Приехавшему в гости кузену, пареньку довольно образованному и большому книгочею, это название было уже знакомо.

– О, это же шоколад, – небрежно уронил он. – Только не покупай, он для приготовления напитка. Во Франции его подают на завтрак.

Пару лет спустя шоколад сделался излюбленным лакомством даже в столь отдаленном месте, как Ларк-Райз; но купить его в пряничном киоске было уже нельзя, потому что старушка больше не приезжала на праздник. Возможно, она умерла. Если не считать чаепитий, Праздничный понедельник тоже умер как праздник.