Ласковые игры

Ответить девушке не дали. Неожиданно из леса с ревом выбежал Руггл, лихо бросился на врага. В руках парня блестел нож, и Шах даже понадеялась на него, как на спасителя. На какой-то миг в ее голове мелькнула иллюзия: вдруг закаленный в уличных драках головорез сумеет одолеть кошмарного охотника? В этот же самый миг Руггл запнулся о распростертую на земле Шахерезаду. Спотыкаясь, он больно ударил ее по голове тяжелым ботинком. Девушка отключилась.

Сколько времени она так пролежала, понять было сложно. Придя в себя, Шах долго не решалась открыть глаза. Надеялась, как в детстве, что плотно сомкнутые веки могут сделать ее невидимой и спасти от любой беды. Она даже дышать почти перестала, слушая, как потрескивает горящий костер. Других звуков слышно не было, и девушка решила, что охотник ушел. Лучшим доказательством его отсутствия служило то, что Шах до сих пор жива… Досадное вышло заблуждение.

Шахерезада открыла глаза, ее сотрясла волна дрожи. У костра напротив сидел охотник и ворошил угли отрубленной рукой Руггла. То, что осталось от парня, кучей лежало в стороне вместе с обугленным телом Ханны, которое все еще чадило струйкой сизого дыма.

– Доброе утро, красавица, как спалось? Руку помощи?

Быстрое движение, и почерневшие мертвые пальцы издевательски качнулись перед носом. Шах не смогла ответить. Как выброшенная на берег рыба несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот. Голос пропал, девушка онемела от кошмара и безысходности происходящего.

Охотник ждать ответа не стал, безразлично швырнул конечность Руггла в огонь и вновь обратился к Шахерезаде.

– Знаешь, я уж было подумал, что облажался. Старею, видишь ли. Я, как дурак, притащился сюда за Свеном, а Свена-то и нет? Да хоть бы этого Майло вместо него поймать – так и того не нашлось. Как я так просчитался, – он коснулся пальцем виска, что-то щелкнуло, скрывающая лицо маска разошлась в стороны и втянулась в широкое кольцо на шее. – Я уж было совсем расстроился, а тут такая красота!

Из-под растрепанной гривы соломенных волос на девушку глянул единственный глаз, темно-карий, недобрый. Место второго глаза украшал уродливый шрам, посеченный бордовыми бугорками, оставшимися от стежков-стяжек. Взгляд незнакомца оказался таким пронзительным, что у Шахерезады прорезался голос:

– Вы… меня… убьете?

Лучшей фразы не нашлось, а этот вопрос полный надежды и благоговейного ужаса по крайней мере выглядел честным.

– Зачем? Я найду тебе более приятное применение. Красотки на дороге не валяются, тем более здесь, на Играх. Хоть какое-то утешение на сегодняшний вечер…

Охотник не договорил. На его запястье мигнул огонек переговорника. Мужчина поднес руку к лицу и принял входящий вызов. Из незаметного динамика сперва вылился длинный поток оскорблений и ругани, потом недовольный голос заявил:

– Какого хрена ты творишь, Холли-Билли? Договаривались же перед Играми, что ты забираешь «своих», а остальную массовку не трогаешь! Договорились же, черт возьми! Это ты на окладе сидишь, тебе пофиг, а у меня вся добыча на счету, у меня испытательный срок. И выключи, наконец, громкую связь! Достал…

– Не ори, Мотт, извини. Виноват, признаю, – с миролюбивым спокойствием перебил крикуна одноглазый, – случайно получилось, больше не буду. Вот только выловлю Свена, а потом пойду в Старый Город отдыхать, дам вам всем несколько дней форы, так уж и быть.

Не слушая, что ответит разъяренный Мотт, охотник отключил переговорник и пугающе улыбнулся Шахерезаде. Бедняжку накрыла новая волна страха. Живо вспомнился тренинг Инессы и ее предупреждение о тех, кому нельзя попадаться ни в коем случае… Холли-Билли… Похоже, надежд на спасение не осталось совсем.

– Ну что разлеглась, милая? Вставай, если не хочешь валяться тут в компании безголовых уродов. Давай-ка живенько, а я пока трофеи соберу…

Шах не рискнула ослушаться, поднялась быстро, как смогла. Она стояла посреди поляны, ссутулившись, на подкашивающихся ногах, синих от безжалостных щипков несостоявшегося насильника. Охотник тем временем прицепил к поясу головы Тибольда и Руггла. Поковыряв концом мачете тело Ханны, недовольно фыркнул:

– Это дерьмо даже брать не буду. Пошли.

Холли-Билли покинул место расправы над претендентским отрядом и направился в чащу. Шахерезада покорно посеменила за ним, стараясь сжать зубы так крепко, чтобы они не стучали на всю округу. Она не знала, куда идет охотник и чего ждать от «спасителя». Старалась вообще не думать о будущем. Жить одним мгновением, пока у нее есть такая возможность – жить…

– Какие же тупые идиоты приходят на Игры последнее время, – бормотал, продираясь через кусты, Холли-Билли, – невнимательные, ленивые. Сколько можно принимать меня за оленя? У меня что, на башке рога, а, милая?