Ласковый убийца

— Да уж больно много о тебе всякого рассказывают, — парень пожал протянутую руку. — С трудом верится.

— Вот тебе и раз, — рассмеялся Стреляный. — Почему ж не верится? Вы ведь наверняка угнали уже кучу машин, и никто вас пока не поймал. А я поймал обоих за три минуты, и пожалуйста — ему не верится.

— Я — Француз, а мой друг, который вскрывал твой "Джип" — Корявый, — с достоинством представился парень.

— Откуда такие прозвища? — поинтересовался Валерий.

— Я Француз, потому что кудрявый, а он Корявый, потому что оспой в детстве болел, — пояснил парень.

— Все понятно, — Топорков рассмеялся. — А теперь отвези меня обратно, к моей машине.

— Давай ключи, — согласился Француз.

Топорков отдал ему ключи. Еще пара минут — и они были на месте.

— Вот что, — Стреляный обратился к Французу, — ты уж в следующий раз будь поаккуратнее. Не ровен час, пристрелит кто. Я ведь тоже мог, — он отвернул полу своего пиджака и показал кобуру.

— Да уж я понял, — вздохнул Француз. — Спасибо тебе…

— За что? — удивился Валерий.

— За то, что ты — человек. Настоящий человек, — в глазах у парня показались слезы.

Топорков хлопнул его по плечу:

— Ничего. Ты тоже старайся — и все у тебя получится, — он посмотрел на второго, Корявого. — Что-то очень долго лежит твой друг. Еще простудится. Подхватит простатит. Это просто, — столько искренней заботы и неподдельного участия слышалось в его словах, что Француз еще больше растрогался: это надо же — столько всего пережить на своем веку и остаться таким добрым и чистым человеком. Не каждый так сможет.

Повинуясь внезапно охватившему его чувству, Француз вырвал листок из записной книжки, быстро написал что-то и протянул Топоркову:

— На! Возьми! Если тебе когда-нибудь потребуется наша помощь, то в любое время, днем или ночью, позвони, и мы окажемся рядом. Для нас это будет огромная честь — хоть чем-нибудь быть тебе полезными.

— Хорошо! Спасибо, — Валерий положил бумажку в карман и направился к машине. Сел за руль, завел двигатель, аккуратно вырулил — так, чтобы случайно не наехать на неподвижно лежащее тело Корявого, и устремился в темноту, навстречу судьбе.

"Эх! Такие ребята пропадают! Можно сказать, на дороге валяются," — с досадой подумал Стреляный и на глаза ему навернулись слезы. "Ведь золотые ребята! Что же с ними будет дальше?!"

Он нажал на педаль, и машина понеслась по ночной Москве, разбрызгивая ярко освещенные лужи.

А Француз стоял и долго, долго глядел ему вслед. "Главное в жизни — это быть человеком", — вот какой простой и в то же время очень нелегкий урок преподал ему сегодня этот молодой мужчина, высокий блондин с правильными чертами лица, верный сын Отечества Валерий Топорков.

* * *

Несмотря на то, что обычно Нина любила поспать подольше, сегодня она проснулась очень рано. Проснулась и в первый момент расстроилась — Валерия рядом не было. Но подушка, одеяло, смятая простыня еще хранили очертания его тела и его запах. Нина прижалась к подушке щекой: как хорошо, когда рядом с тобой — настоящий мужчина!

Она вскочила с постели, погладила свой потрясающий живот — в квадратных шашечках мускулов, всегда плоский, блестящий и прохладный. Провела рукой от пупка книзу — вдоль узкой меховой дорожки, специально выстриженной таким образом, чтобы не выбивалась из-под самого смелого и открытого бикини. Вспомнила, как сказал вчера Валерий:

— Больше всего мне нравится в тебе одна черта!

— Какая? — с придыханием спросила его Нина.

— Вот эта! — ответил Валерий. — От пупка и до копчика, — и провел рукой, наглядно показывая, что это за черта.

Нину словно током ударило от этого воспоминания, и она поспешила в ванную комнату.

Стоя под щекочущими шуршащими струйками, вырывавшимися из душа, Нина решала, как ей спланировать сегодняшний день. На работу можно было не идти — Тотошин предупредил шефа, что забирает ее на две недели, а если потребуется, то и на более длительный срок.

Она вспомнила, как ее непосредственный начальник, полковник милиции Константин Олегович Лобок (он очень стеснялся своей легкомысленной фамилии, а подчиненные за глаза называли его Колобок — инициалы плюс фамилия) говорил:

— Не бросай нас, Ниночка! Как же мы без тебя тут будем? Кто ж у нас по клавишам будет щелкать да с монитора пыль стирать? Да и кофеем никто не угостит! На кого ж ты нас, сиротинушек, оставляешь?

И Нина чувствовала себя почти виноватой и хотела поскорее вернуться в свой отдел, к товарищам и сослуживцам. Но для этого нужно было раскрыть загадочное дело "о драхме и Хароне".