Last Stardust (СИ)

— Это тебе океан на память оставил, — сказал тот, хмурясь и поглаживая юрину ногу. — Местные медузы неядовитые, но поболит пару дней — я про них читал.

— Про все-то ты читал, — шепотом отозвался Юра.

— Все хорошо, — Отабек еще пару раз провел поверх салфетки ладонью, прилепляя ее к коже поплотнее, и поднялся на ноги. — У меня ночью рука не отвалилась, и у тебя нога не отвалится.

Юра слабо улыбнулся.

Боль и правда довольно быстро прошла. Меняя салфетки, Юра разглядывал оставшуюся на коже полосу, которая с течением времени становилась все четче, а точки — ярче. Выглядело, как узор хной. Если бы не краснота, смотрелось бы вполне красиво.

Какое-то время все боялись идти купаться, но потом расслабились и снова плескались в воде, так как Юри все же удалось успокоить разбушевавшуюся общественную фантазию. Никаких ядовитых медуз. Вон японцы купаются, и ничего. На это Попович проворчал, что местная фауна жрет только гайдзинов.

Юра наблюдал за Отабеком, который плавал туда-сюда вдоль буйков, мелькавших яркими пятнами достаточно далеко от берега. Потом ему надоело сидеть на солнце, пусть и неярком из-за сгустившихся туч, и он все же и сам решился зайти в воду снова. От соли ногу опять как кипятком обдало, но так же быстро отпустило.

— Ай! — вдруг вскрикнула Мила, выпрыгивая из воды почти наполовину.

— Ну ты еще чего? — рявкнул на нее Гоша.

— Меня тоже что-то ужалило! А-а-а!

Мила отделалась легким красноватым пятнышком на бедре, хотя шуму от него поднялось еще больше, чем в случае с Юрой.

— Ой все, — скрестив руки на груди, сказал Гоша, пока Юра перекидывал Миле салфетки, спасшие его конечность, — точно эти медузы охраняют японскую самобытность!

— Юрий, дай-ка сфоткаю, прикольно так, — попросил Пхичит, присаживаясь на песок рядом с Юрой.

Юра вздохнул и вытянул пострадавшую ногу.

— Да фоткай, чего уж там.

Все начали собираться, когда погода стала совсем пасмурной, а до обратного синкансэна оставался лишь час. Юра в раздевалке долго пытался привести в порядок склеившиеся коркой от соли волосы, которые там, где были влажными, прилипли к голове, а там, где подсохли, пушились, как сволочи. Разодрав кое-как пальцами пряди и взглянув на свою обгоревшую физиономию в зеркало, он поплелся к выходу ждать остальных.

Было жарко, но не душно; с океана дул легкий ветерок, приносивший с собой запах морской воды и йода. Юра, прошелся, вдыхая этот свежий, ни с чем не сравнимый воздух, а потом остановился, прислонившись к стене раздевалки почти на самом углу, чтобы вытрясти песок из кед.

Он услышал чьи-то шаги и хотел было посмотреть, кто из их компании уже был готов двинуться в путь, как из-за угла донесся голос Милы:

— Отабек, ты что, с ума сошел?

Юра замер, распрямившись и прижавшись лопатками к стене, так и держа больную ногу на весу и кроссовок в одной руке.

— Мне кажется, что схожу, — отозвался голос Отабека. И что-то в этом голосе заставило внутренности Юры свернуться в тугой узел.

— Прекрати, не надо! – продолжала девушка. – Тут всего лишь чуть больше недели осталось. Как ты это Вите с Юри объяснишь?

— Скажу, как есть, — Отабек понизил тон, и Юра едва разбирал его слова. – Они поймут.

— Поймут, — резко сказала Мила. – Но расстроятся! И Юра тоже!

— Юре как раз будет лучше.

— Откуда ты знаешь? Вы оба идиоты, вот что я тебе скажу! А ты постоянно на все сто уверен, как ему будет лучше. А ты у него спросил? – голос Милы был звонким и очень строгим. Юра вообще редко слышал, чтобы она так разговаривала.

— Будем считать, что спросил, — сказал Отабек. – Мил, извини, что на тебя это все вываливаю. Просто у меня реально едет крыша. Я так не могу. Я сам поговорю с Витей и Юри. Юре нужно отдыхать, и он должен делать это спокойно. Мы приедем в Токио, и я поменяю билеты. Как раз из Нариты будет прямой рейс через два дня.

— Отабек, не надо. Правда, останься. Ты уверен, что ты не сделаешь хуже, если уедешь?

Это слово так резануло по сердцу, что Юра схватился рукой за футболку на груди и скомкал ее в пальцах. Отабек хочет уехать? То есть все настолько плохо? Это все из-за той ссоры в Киото? В ушах засвистело, и Юра опустил ногу с ожогом на дощатый пол, покрытый мелким слоем песка, потому что иначе его бы просто повело. Кед едва не выпал из ослабевших пальцев.

— Уверен, — твердо ответил Миле Отабек. – По-моему, хуже не могу сделать даже я.

Юра услышал, как Мила вздохнула. Ему и самому не хватало воздуха, но легкие будто слиплись намертво, как волосы от соленой воды. Казалось, что пол проваливается куда-то вниз и летит в пропасть.

Хотелось только одного – выйти к ним, кинуться к Отабеку и просить остаться. Зачем – неизвестно. Что это изменит – непонятно. Просто чтобы он побыл рядом еще хотя бы эти несколько дней.

Еще немного. Дай мне еще немного времени рядом с тобой.

Но Юра не вышел и ничего не сказал – просто не чувствующей ничего рукой натянул на ногу кед, не обращая внимания на тут же вспыхнувший болью ожог, и тихо пошел в другую сторону.

Ветер с океана усиливался, и на этот раз у него не было никакого запаха.

========== 3.3. Хиросима ==========

Комментарий к 3.3. Хиросима