Last Stardust (СИ)

— Ее зовут Мали, — сказал Пхичит, не обращая внимания на то, как его буравили глазами сбоку. — У нее очень строгие родители, которые не хотят, чтобы она выходила замуж за публичного человека. Чтобы шагу не давали ступить, писали в СМИ, обсуждали.

— А ты жениться что ли собрался? — хрипло спросила Мила и тут же потянулась за отставленным было стаканом.

— Да. Мы поженимся, и я хочу на год уехать. Показать ей другие страны — она никогда не выезжала из Таиланда. Я долгое время копил деньги на то, чтобы сделать это, — кивнул Пхичит, продолжая улыбаться, как будто говорил о погоде на завтра, а не о том, что решил так круто изменить свою жизнь.

— Вот это поворот, — пробормотал Виктор сквозь ладонь Юри, которую тот, забывшись, продолжать держать на его губах.

— Да тебя же все равно в покое не оставят, — развел руками Крис. — Будут писать еще больше, чем до этого.

— Вам я говорю правду. Потому что доверяю, — Пхичит откинулся на спинку стула. Его темные глаза блестели углями на смуглом лице. Он вдруг показался Юре таким взрослым и собранным, серьезным. — Для всех остальных же я снимаюсь по медицинским из-за травмы колена.

Травма и правда была. В прошлом году. Юра не знал подробностей — Пхичит тогда неудачно прыгнул тройной сальхов на тренировке, на которой никто не присутствовал. Чалдини всех на уши поднял, но Пхичит все же докатал сезон. Но пошумели знатно, об этом много где писали.

— А что это изменит для ее родителей? — спросил Юри. — Если ты потом планируешь вернуться в спорт, все снова станет точно так же.

— Не совсем, — спокойно отозвался Пхичит. — Я верю в лучшее. Если они увидят, что она счастлива со мной, я надеюсь, они изменят свое мнение. А я хочу сделать ее счастливой.

Мила булькнула колой с виски и выдохнула с протяжным “о-о-у”.

— Это так… так романтично, — сказала она.

— То есть еще не факт, что ты все же вернешься? — спросил Юри, нахмурившись.

— Я готов рискнуть. Фигурное катание всегда было для меня всем, но теперь появилось кое-что еще. Ты это знаешь чуть ли не лучше меня, — Пхичит посмотрел Юри в глаза, и тот отвел взгляд, покосился на сидевшего с грустной улыбкой на губах Виктора.

— Ты молодец, Пхичит, — подал голос хранивший до этого молчание Отабек. — И все правильно делаешь. Если это ради любимой девушки, это здорово. Удачи тебе, — он протянул Пхичиту стакан, и тот звякнул об его край своим.

Юри выдохнул, потрепал Виктора по колену. Юра рассматривал темно-янтарные пузырьки, поднимавшиеся со дна стакана. Вот, значит, как оно бывает. Люди отказываются от всего ради другого человека. Вот так вот просто и безо всяких сожалений. Он подумал о том, смог ли бы сам исключить из своей жизни фигурное катание. Покосился на Отабека. Ради него — смог бы? Сложно представить себе такую ситуацию, но все же. Внутри все сжалось в тугой комок от этих мыслей. Ни тренировок, ни льда, ни этого потрясающего ощущения полета. И больше ты ничего не умеешь так же хорошо, нужно что-то начинать заново, с нуля. Но, может, если рядом будет человек, который понимает тебя, поддерживает, дает тебе силы — столько, сколько всегда давал Отабек, как будто не оставлял для самого себя ни капли, — это вполне реально? На душе, вопреки всему, стало тепло. Отабек поддержал Пхичита, был единственным, кто не задавал вопросов, а просто принял чужое решение.

За это Юра его и любил.

Когда все успокоились, разговор снова стал мирным и непринужденным. Мила рассказывала о Стэнли, который обещал ей на Новый Год забрать ее в Нью-Йорк. Юра сидел, изредка вставляя мало что значившие фразы, и думал о том, как они все изменились за это время. Что-то оставалось прежним, казалось, даже стояло на месте, однако, если оглянуться назад, сколько же всего стало совсем другим, обрело другие краски и тона, повернулось так, что не вернешь уже того, что было.

За металлическим забором шумел, как шквалистый ветер в чистом поле, Токио. Ездили машины, позвякивали велосипеды, переговаривались прохожие. Жизнь ни на секунду не останавливалась, и от этого порой становилось жутковато. Не поставишь на паузу, не попросишь крутиться помедленнее.

Когда Гоша уже стал посапывать, скрутившись на стуле, как змея, и положив голову на сложенные на деревянной спинке руки, а Отабек отправился на кухню помогать Пхичиту прибираться, Юра, которому сказали, что его помощь не нужна — только толкаться на маленьком пространстве, — поднялся к себе в номер. Когда он дошел по пустому коридору до самого конца, его внимание привлекла приоткрытая соседняя дверь без номера и каких-либо опознавательных знаков. Было четко видно, что за ней — темнота. Любопытство взяло верх, и Юра, приложив усилия, распахнул ее.