Ласточки

Лейтенант стянул верх маскхалата, вытащил противогазную сумку с продуктами и расстегнул ватник. В "берлоге" было уже довольно тепло. Ниша прогрелась, как печка. Полено медленно тлело изнутри и гаснуть не собиралось. Пожалуй, тут было не хуже, чем в землянке.

– Раньше в банке поджигали, – сказал Геннадий, – но горело слишком сильно и снег сверху подтаивал. А так – и тепло почти до утра, и маскировку не нарушает. Ты спи. Здесь немцы не ползают. Очень уж место открытое, от наших окопов все видно.

* * *

Надо было признать: выспался Толик неплохо, хотя и сидя. К утру снова стало холодно. Он, не просыпаясь, застегнул ватник, натянул рукавицы, но потом понял, что пора открывать глаза. Геныч сидел на своей "скамейке", подложив под себя одну ногу и смотрел наружу в оптический прицел винтовки. Лицо у него было напряженным.

– Что там? Немцы? – шепотом спросил лейтенант.

– Непонятное что-то творится, – ответил тот. – Неправильное…

– Что, к примеру?

– Открой дырку, выгляни.

Толик вытащил из проема скомканный мешок, посмотрел, потом поднес к глазам бинокль. Немецкая траншея выглядела, как обычно.

– Что не так?

– Присмотрись. По центру три куста, правее их. Видишь трех дятлов?

Найдя ориентир, лейтенант кивнул.

– Да. Стоят, курят. Не должны, что-ли?

– Не должны. Видишь там за ними картинку на стене траншеи?

– Плакат.

– Вот-вот… Фрицы их вешают в качестве напоминания, что место открытое и можно от меня, или Петрухи пулю получить. А эти трое стоят там и курят, как будто так и надо. Вывод: не местные они, не знают тут ничего.

– Будешь стрелять?

– Нет пока… Тебе как отсюда, вид нормальный?

– Отличный. Сейчас ориентирами займусь, связь протянем и завтра можно начинать, благословясь. Они у меня попляшут…

– У них окантовка погон розовая, а раньше белая была. Не знаешь, что этот цвет означает?

– Род войск. Точно – не знаю. Белый – пехота, наверное.

– Ушли… Нет, прав был Петруха: надо наставления учить на досуге. Никогда не знаешь, где что пригодится. По погонам и шевронам немецким лежит книжка в землянке, но я в поиски не хожу. Зачем она мне? Выяснилось, что есть зачем.

Геныч замолчал, думая, к чему бы на их участке мог появиться кто-то новый? Раньше такого не было. Если не пехота, то это либо танкисты, либо саперы, либо пушкари. Второе может означать, что они что-то строить будут, укреплять оборону. Третье – скорее всего то же самое. А вот первое… Он вспомнил, что ему говорил комбат: немцы не так давно утащили пленного. Неужели наступление готовят? Их вроде бы в Сталинграде зажали крепенько, вполне могут отвлекающий удар у нас организовать. Танки… Если это на самом деле танкисты, то где их танк? Он покосился на записывающего что-то лейтенанта (вот где наука!) и продолжил наблюдение.

В немецкой траншее снова наметилось шевеление. На этот раз над бруствером появилась каска, а рядом еще одна. Полное впечатление, что двое стоят рядом и курят одну на двоих. Вон и дымок пошел… Ну эти фокусы мы давно знаем! Провоцируют на выстрел. Каски чуть покачивались, время от времени исчезая в окопе, потом спрятались.

Снайпер напрягся. Неужели снова на него поохотиться кто-то решил? Возможно… Но к чему тогда эти, которые с розовыми кантами на погонах? Немецкий снайпер не подставился бы так глупо. Не будь тут корректировщика, Геннадий бы точно выстрелил, помножив на ноль одного из фрицев. Было три танкиста, стало два…

Время тянулось. Геннадий продолжал смотреть на передний край немцев и думать. Толик закончил чиркать в своей тетрадке, устроился поудобнее, надвинул шапку на нос и закрыл глаза.

Не пройдут здесь танки. Речка течет поперек нейтралки. Неглубокая совсем, метра три шириной, но танку ее не перепрыгнуть. Но ведь через речку мост есть и отсюда его даже видно!

Он встал со своей "скамейки", передвинулся вправо, к самой стенке окопа и снова приник к прицелу.

– Вон оно что!

– Что там? – спросил лейтенант, подняв голову.

– Понял я, что им тут надо. Этим, которые с розовым кантом. Это точно танкисты. Они мост осматривали, который на нейтралке, пройдут ли там танки. Вон двое в маскхалатах оттуда ползут. Ловко ползут, я бы сказал. Не в раз заметишь.

В замкнутом пространстве землянки выстрел прогремел оглушительно. Толик, уже глядевший в бинокль в бинокль, увидел, как ползущий вторым немец перевернулся и замер. Второй не сразу заметил, что остался один. Он продвинулся еще на пару шагов, обернулся и тоже уткнулся в снег.

Геннадий передернул затвор второй раз и спросил:

– Видел?

– Аккуратно сделал.

– Еще бы! Подтвердишь мне их потом, в штабе. Листочек из тетрадочки своей не выделишь?

– Письмо домой написать собрался?

– Некому мне. Я смоленский, из колхоза. Там все разнесли. Груды кирпича, да бревна горелые… Нет. Донесение надо оформить. Подпишем вместе, утащим в штаб – глядишь и обломится чего.

Ремонт ремонту рознь

– Видишь его?