Латинская Америка - революция и современность

В итоге высочайшей концентрации земельной собственности класс помещиков не только продолжает существовать, но и играет немаловажную роль в экономике и политике, обладая в ряде стран значительной долей власти. Условно к этому классу можно отнести владельцев имений размером более 1000 га каждое. В эту группу, разумеется, попадают богатые сельские предприниматели и крупные монополии, но в данном случае и они оказываются не более как своеобразными (буржуазными) представителями латифундизма. Абсолютное число таких поместий в настоящее время невелико — 105 тыс. хозяйств, но именно эта элита составляет костяк аграрной олигархии в ее наиболее традиционном виде.

Класс крупных землевладельцев, включая и его наиболее «модернизированную», обуржуазившуюся прослойку, выступает ныне в роли самой консервативной социальной силы. Именно этот класс борется против каких бы то ни было реформ. Историческая обреченность латифундистов, их социальный паразитизм и политическая косность вселяют в них фанатическое ожесточение, когда речь идет о защите собственных интересов.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве выразилось не только в обуржуазивании основной части латифундистов, но и в формировании сельской буржуазии. Генезис сельской буржуазии явился составной частью общего процесса разложения старых форм, которые, однако, не уничтожались полностью. Капитализм как бы «впитал» их в себя, надстроился над ними. Итогом такого развития явилась многослойная структура сельской буржуазии: крупная землевладельческая буржуазия, вышедшая из лона латифундизма; средние землевладельцы-фермеры, регулярно использующие наемный труд батраков; предприниматели-арендаторы; капиталисты неземледельческого характера — торговцы, ростовщики, посредники и пр.; высший слой управляющих.

Первые две группы отличаются от всех остальных тем, что имеют в своей собственности землю. Этот слой сельской буржуазии сравнительно узок. Он ограничен, с одной стороны, крестьянским сектором, а с другой — латифундизмом. Если исключить мелкий крестьянский сектор (хозяйства размером менее 20 га каждое) и наиболее богатую верхушку латифундистов (владения размером более 1000 га), получим определенную сферу в пределах от 20 до 1000 га. Именно в этих границах, которые объединяют 26 % хозяйств и 31,1 % всей частновладельческой земли, более всего и развивается капиталистическое производство. Разумеется, его влияние в данной сфере отнюдь не абсолютно, но по многим показателям является доминирующим. Кроме того, оно распространяется и за пределы очерченных границ, в частности, благодаря предпринимательской аренде земли у высшей группы.

Та часть сельской буржуазии, которая выросла из крупной земельной собственности, сохраняет многие латифундистские черты. Ей в известной мере противостоит другая часть сельской буржуазии, которая не владеет крупными массивами земель, а является собственником средних участков. Эту группу можно условно охарактеризовать как буржуазное фермерство. Группа буржуазных фермеров постоянно растет. Во многих районах она занимает сильные экономические позиции. Свое хозяйство фермеры-предприниматели строят на использовании наемного труда, современной техники. Нередко они являются акционерами торговых и промышленных компаний, держат рестораны, магазины. Они тесно связаны со сферой обслуживания, поставляя в город овощи, фрукты, молоко и другие продукты. Предпринимательское фермерство, так же как и крупная землевладельческая буржуазия, наиболее широко использует в хозяйстве машины и технику, стремясь к получению максимальной прибыли.

Развитие сельской буржуазии как класса в ряде латиноамериканских стран привело к образованию монополистических объединений. Речь в данном случае идет не об иностранных монополиях, которые давно укрепились в земледелии и животноводстве, а о местных монополистических группах. Они нередко связаны с иностранным капиталом или носят смешанный характер, являются обычно крупными землевладельцами. Так, в корпорацию «Менендес» в Аргентине входит 15 скотоводческих компаний с общим размером земли более 6,6 млн. га. Корпорация имеет свои банки, морской флот, участвует в авиационной промышленности и т. д. В Бразилии крупнейшим монополистом является кофейный король Геремиа Лунарделли. На его плантациях в Сан-Паулу насчитывается более 10 млн. кофейных деревьев, в штате Гойас — еще 2 млн. деревьев, в штате Парана — большие плантации сахарного тростника, крупные заводы. Кроме того, Лунарделли имеет 30 тыс. голов крупного рогатого скота, собственные магазины, транспортные средства, мастерские, рестораны и т. д.