Латышские народные сказки

— Ой, кумушка, тебе и впрямь похуже моего досталось, — говорит волк, — ну, что поделаешь, садись ко мне на спину, я тебя понесу, нам тут оставаться негоже: слышь, на селе собаки заливаются; нападут на след, пропадем!.. Бежим, кумушка.

— Ах, куманек, какой же ты добрый, — говорит лиса, — донесешь до норы — живая буду, а не то мне погибать: сил моих нет, сама не доплетусь…

Посадил волк лису на спину и поплелся по глубокому снегу. Тащит волк лису, а она приговаривает: «Битый небитую несет!.. Битый небитую несет!..»

Услышал волк, что лиса бормочет что-то, и спрашивает:

— Что ты, кумушка, говоришь?

— Молитву твержу, — отвечает лиса и приговаривает: «Битый небитую несет…»

Поплелся волк дальше, а лиса снова свое: «Битый небитую несет!.. Битый небитую несет!..»

Так и дотащил избитый волк небитую лису до самой ее норы.

Как лиса волку шубу шила

адумал волк себе шубу сшить. Встречает он лису.

— Куда, куманек, направился?

— Да вот скорняка ищу, шубу мне надо сшить.

— На что тебе искать? Я сызмальства приучена к скорняжному делу.

— Ну так сшей!

— С удовольствием. Принимайся овец таскать. Чем больше их принесешь, тем больше шкурок будет, а чем больше шкурок, тем шуба теплее.

Таскал волк овец, таскал, полное лисье логово набил. Притомился.

— Ну, скоро шуба будет готова?

А лиса и не думает шубу шить, только подальше да поглубже овец в логово запихивает. Высунула голову и говорит: — Готова, куманек, только на воротник ничего нету.

— Я знаю, где воротник раздобыть. Там вон мужик на гумне возится, а лошадь у него в стороне пасется, вот из нее-то и выйдет воротник.

Пошли волк с лисой к лошади. Лиса и говорит:

— Ты накинь ей веревку на шею и веди, а я сзади хворостиной стану подгонять.

Ладно. Лиса как вытянет лошадь хворостиной, лошадь как кинется вперед, смяла волка и зашибла копытом.

А лиса отправилась в свое логово. Сидит там да припасенных овечек поедает, верно, еще доселе ими кормится.

Кот, петух и лиса

или-были в маленькой баньке кот с петухом. Кот ходил на охоту, а петух домовничал. Вот пошел однажды кот на охоту, а петух дома щи варит, охотника ждет. Вдруг откуда ни возьмись — кто-то в дверь царапается. Петух чует, что это не кот, а чужой. Спрашивает:

— Кто там?

А была это плутовка лиса. Стала она жалобно молить да плакаться:

— Золотой ты мой, родненький, да ведь я не враг тебе… ножки замерзли, ручки замерзли, отвори, дозволь обогреться. Холодно, ой, как холодно!..

А петух в ответ:

— Мне кот наказывал никого не пускать. Не могу отворить.

А плутовка не унимается, и так она сумела прикинуться да подольститься, что дверь наконец отворилась. Лиса проворно шмыгнула в баньку, и ну прыгать-согреваться да хозяина расхваливать: петух-де и умный, и добрый, и хлебосольный… Пришлась по душе петуху льстивая гостья, он и в толк взять не может, почему это кот всем чужим не доверяет? Ведь вот какие бывают приятные, что ничего дурного и не скажешь…

Обогрелась плутовка, о том, о сем расспрашивает:

— Что это у тебя там варится, куманек?

— Щи…

— Попотчуешь?

— Можно…

— Ох, и вкусно же, — льстит лиса.

Отведала лиса щей, да вдруг хвать петуха и пошла с добычей восвояси.

Вернулся домой кот. Дверь настежь, а петуха нет. Что делать? Огорчился кот, пошел по следу. Добрался до лисьей норы и смекнул, что приключилось. Стал он думать да гадать, как бы дружка спасти? Ведь петух, может статься, еще жив.

Пустился кот бегом в город, купил скрипочку, прибежал обратно и заиграл у самой у лисьей норы, да так жалобно, да так слезно…

В норе три лисы жили: старая лиса да две ее дочки. Заслышала младшая музыку, побежала поглядеть: кто играет? Но только она из норы высунулась — кот цап-царап! и откусил ей голову.

Снова он заиграл. Вторая тоже не удержалась, пошла посмотреть: кто так чудесно играет? Может быть, и поплясать можно? А хитрый кот и эту загрыз.

Осталась старуха одна. Печь топится, тесто на пироги заквашено, того и гляди из квашни перевалится, а под скамьей петух связанный трепыхается. Ждала старуха, ждала, да без толку: видно, девчонки домой и не собираются. Забранилась старая:

— Вот лентяйки, вот бездельницы! Пляшут себе, небось, и горя им мало, что печь не обметена, что пироги не испечены, что петуха на жаркое общипать пора… Погодите вы, негодницы, я вас розгой научу работать, да и музыканту этому чертову всыплю: вот принесло его на мою беду…

Полезла лиса из норы и розгу за собой волочит. Но только она голову высунула — музыкант и ее цап! Она было забранилась, думала, что это ее дочки, баловницы, проказничают. А кот и ее загрыз.

Играл кот, играл, никого больше но дождался и юркнул сам в нору. Видит — бьется дружок его милый в смертельном страхе.

Развязал кот петуха, выдрал его за ослушание, отругал как следует. Потом они печь обмели, пирогов напекли и запировали на радостях, как в светлый праздник. Много пирогов домой унесли.

А петух с той поры никого, кроме кота, и на порог не пускает.

Заяц и лисица