Латышские народные сказки

Ладно. Взял крестьянин райчук и пошел домой. Шел, шел до тех пор, пока в лесу не заблудился. Плутал день, другой, третий — проголодался, и заставил его голод раскрыть райчук. Как открыл райчук, так мигом — только деревья затрещали — явился город с едой и питьем, со всем, что бывает в городе; только людей в нем не было ни души. Наелся он, напился и хотел закрыть райчук, да зря старается — ничего у него не выходит, — как стоял город, так и стоит. Что делать-то? Смекнул, худо его дело, и давай горевать, даже заплакал.

Вдруг явился старичок и молвит:

— Отдашь мне то новое, что дома тебя поджидает, — закрою райчук и дорогу покажу.

Хочешь не хочешь, а пришлось посулить.

Тогда старичок, а это был черт, собрал райчук и отвел крестьянина домой. А дома жена крестьянина родила сына. Теперь и райчук есть и все, вот кабы еще сын не был черту обещан!

Раскинул крестьянин подле дома райчук и зажил с женой и сыном в полном довольстве.

Вот подрос сын и говорит отцу:

— Пора мне и к черту явиться, раз обещан я ему!

Отец молчит — коли надо, так надо — сам помнит свое слово. Пошел сын, но на первом пригорке встретил он старичка; спрашивает тот, куда сын путь держит.

— Незачем тебе знать! — гордо отвечает сын и идет своей дорогой.

А старичок кругом обошел и снова идет сыну навстречу, только обличье изменил, и спрашивает:

— Куда, сынок, идешь?

— Незачем тебе знать! — отвечает ему сын и идет своей дорогой.

Тогда старичок в третий раз кругом обошел и снова, обличье изменив, идет навстречу сыну и спрашивает ласково:

— Куда ты, сынок милый, идешь?

Рассказал сын все: откуда идет, куда идет. Старичок и говорит:

— Хорошо, что от меня не таишься! Пойдешь лесом — найдешь озеро; спрячься около него, потому что туда придут купаться семь уток; когда они выкупаются и уйдут, то придет еще одна — попробуй украсть у нее одежу. Одежу украдешь — жди, пока утка придет просить ее обратно; только смотри запомни — ежели утка скажет: «Милый отец!», то не отдавай; ежели скажет: «Милый братец!», тогда отдай.

Ладно. Пошел сын к озеру и спрятался. Вскоре приходят семь уток — искупались, оделись, ушли. Потом приходит одна — разделась, зашла в озеро. Сын потихоньку подполз и забрал одежу. Вышла утка из озера, огляделась, бедняжка, и говорит: «Милый братец! Отдай мою одежу!»

Сын тут же и отдал. Оделась утка, обернулась девицей и пошла в свою избушку, а сын пошел вместе с ней и пробыл у девицы в избушке до вечера. Неподалеку от избушки было чертово жилье, и вечером сыну — хочешь не хочешь, — а надо идти к черту. Пришел к черту — черт надавал разных дел, с которыми надо было за одну ночь управиться: вскопать землю, посадить яблоню, вырастить до утра яблоки и принести черту, когда он проснется.

Перепугался сын, пошел к девице и рассказал ей про свое горе. Девица ему в ответ:

— Не печалься, ложись спать, я со всем управлюсь.

Ладно. Так оно и было: поутру принесла девица спелые яблоки сыну, а сын отнес их черту.

На следующий вечер черт говорит:

— Нынешней ночью посей пшеницу, вырасти, смели и напеки мне к утру лепешек на завтрак!

Испугался сын и снова пошел к девице жаловаться, а она ему отвечает:

— Ложись спать, я со всем управлюсь!

Ладно. И правда — поутру принесла девица свежеиспеченные лепешки, и сын отнес их черту.

На следующий вечер черт говорит:

— У меня на конюшне жеребец есть; возьми его и за ночь обскачи всю мою землю!

Услышал это сын, обрадовался и думает: верхом скакать — работа не трудная. А девица говорит, нечего прежде времени радоваться — дескать, самая это трудная работа, жеребец-то ведь — сам черт. Однако, чтобы скачка была без помехи, дала девица сыну серебряную метелку, золотую метелку, большой молоток и наказала:

— Как будешь в конюшню заходить и жеребец бросится на тебя, стукни его молотком по голове как следует — авось уймется. Когда сушей будешь скакать, то погоняй жеребца золотой метелкой, а когда по воде скакать придется, то погоняй серебряной метелкой.

Взял сын молоток, метелки и спешит в путь отправляться. Заходит в конюшню — жеребец на дыбы и бросается словно сатана с диким ржаньем на сына. Только как молотком его по лбу огрели — сразу утихомирился, скачи на нем куда угодно. Поскакал сын сушей, — знай подстегивает жеребца золотой метелкой, жеребец идет хорошо, как и положено. Но тут на пути озеро попадается, и позабыл сын у самой воды стегануть жеребца серебряной метелкой. Влетел жеребец в воду и тонет. Тут вспомнил сын, что надо хлестнуть серебряной метелкой. Ударил серебряной метелкой — глядь, и перестал тонуть — ветром через озеро перемахнул.

Так и скакал он по озерам, по рекам, по морям, по суше — только ветер в ушах свистит, а к утру и впрямь всю землю обскакал. Прискакал домой, поставил на конюшню взмыленного жеребца и заходит к черту. Вошел — видит: голова у черта расшиблена, руки, ноги свело.

— Погоди! — орет он злобно, — я тебе, умнику окаянному, покажу! Я вижу, вы заодно орудуете и хотите меня со свету сжить. Только скорее я вас сживу, чем вы меня, — вечером оба приходите ко мне — прикажу вас сжечь!