Лавка дядюшки Лика

Но это все случилось чуть позже, а когда мы только переступили порог дома синьоры Савио и принялись наслаждаться общением и дегустировать замечательный коньяк, закусывая его бастурмой, суджуком, маслинами и сыром, хозяйка попросила дядюшку Лика разъяснить смысл слов, услышанных ею возле ресторана, о том, что каждый сам управляет своей судьбой. «Я могу в какой-то части согласиться с этим заявлением – сказала синьора Савио. – Но вот теперь, после того, как столь желаемая мною все предыдущие годы встреча произошла, я не знаю ответа на вопрос: сама ли я себе ее придумала и всеми силами стремилась приблизить, или просто знала, что встреча должна произойти? А если так, от кого я могла это узнать? Согласитесь, ответить самому себе на этот вопрос не под силу ни одному человеку, вот все и руководствуются простой сентенцией, что судьба, мол, у каждого на лбу написана, и на этом успокаиваются, вопрос закрыт».

«Вы не представляете, дядюшка Лик, сеньор Конти, – с ироничной улыбкой продолжила она, – Сколько времени я пытаюсь разгадать эту простую, но совершенно нерешаемую загадку – если судьба написана, то значит это «руководство» и прочитать можно? Но как! Вот мой лоб, видите ли вы на нем какую-нибудь надпись, спрашивала я многократно у разных людей, обращая этот вопрос конечно же в шутку, а про себя думая, что может быть только мне по каким-то причинам это недоступно. Нет, и они не могут, как оказалось. То есть, про эту формулу знают все, но даже прочесть не могут, не говоря уже о попытках найти ее решение. Значит придумали ее люди от безысходности и нет никакой надписи. Или все-таки есть – и надпись, и способ ее прочесть? Понимаете, дядюшка Лик, насколько мне интересен ответ на этот вопрос – ведь я смогу тогда не только понять произошедшее, но и предугадать то, что ждет меня впереди. Я прошу вас, если только вы что-то знаете об этом, просветите меня».

Весь этот монолог синьора Савио произнесла довольно спокойным тоном, без всякой ажитации, в уже привычной нам манере, но сколько было в нем потаенного огня, страсти и сколь глубокий ум скрывался за этой кажущейся тишиной.

Я уже успел достаточно хорошо узнать дядюшку Лика, а потому нисколько не сомневался, лишь мельком взглянув на него, что нам предстоит услышать очередной из его замечательных рассказов, поскольку вопрос синьоры Савио был из тех, на которые прямого ответа не существует. Только тот, кто знал о поистине огромном таланте рассказчика, которым обладал хозяин лавки, может понять то удовольствие, которое доставляли слушателям раз от разу истории дядюшки Лика. Впрочем, сам он так не считал, постоянно говорил, что я преувеличиваю, есть рассказчики и получше, видывали, мол, и слыхивали, но я призвал синьору Савио не верить его излишней скромности, после чего мы с дядюшкой Ликом закурили, сделали по глотку коньяка, и он начал свое повествование.

Окна во двор были распахнуты, ночной летний ветерок иногда залетал в комнату, баловался огнем свечи, которую хозяйка зажгла, погасив торшер и люстру. Было полное ощущение, что мир перестал существовать за пределами этого уютного места. «Так выглядит счастье, именно так» – вдруг сказал давно уже молчавший внутренний друг, но я никак не отреагировал на его слова, и он, тихо вздохнув, умолк. Синьора Савио попросила прощения и отошла на минутку в дальнюю часть комнаты, где была устроена кухня, чтобы принести себе какой-то настойки, и дядюшка Лик в этот момент успел мне шепнуть, что герой его рассказа к нам не имеет никакого отношения, он не из разряда преемников и его курируют совсем другие миссионеры. Тут вернулась хозяйка, неся в руке четырехгранную бутылку с напитком розового цвета, мы устроились поудобнее, и дядюшка Лик начал свой рассказ.

– Я никогда не бывал на севере Сибири, там, где простирается бесконечная тундра и живут удивительные люди, часть которых даже несмотря на то, что пользуются сегодня всеми благами цивилизации, продолжают чтить и блюсти свои традиции. Не бывал, но знаю историю того потрясающего человека, о котором хочу вам теперь рассказать.

Мы встретились давно, когда я проездом был в Питере, и как-то сразу сдружились, да иначе и быть не могло – такой он был прелестный, открытый и душевный человек. В первый же день нашего знакомства он пригласил меня к себе в гости, в свою холостяцкую квартиру, и я отведал прекрасной строганины, которую ему только-только прислали из дома, мы выпили и много говорили. В тот день он поделился со мной своими планами, которые впоследствии и реализовал, и, собственно, в этом-то и есть вся соль истории.