Лавка древностей. Том 1

Провинившаяся собака опустилась на переднія лапы и, устремивъ на хозяина умоляющій взглядъ, замахала хвостомъ.

— Въ другой разъ будешь осторожне, продолжалъ Джерри и, не обращая на нее вниманія, направился къ шарманк.

— Иди сюда, крикнулъ онъ собак и повернулъ ключомъ. — Ты будешь играть, пока мы не поужинаемъ. Да смотри, попробуй у меня отойти хоть на секунду.

Собака начала вертть ручку шарманки — какъ нарочно пьеса попалась самая заунывная — а Джерри погрозилъ ей хлыстомъ, слъ на прежнее мсто и подозвалъ къ себ ея товарокь. Т, какъ солдаты, выстроились передъ нимъ въ рядъ.

— Теперь слушать! скомандовалъ Джерри, пристально глядя имъ въ глаза. — Кого позову, тотъ будетъ сть, остальныя — стоять смирно! Карло!

Счастливецъ Карло схватилъ брошенный ему кусокъ, тогда какъ другія собаки не пошевельнули ни однимъ мускуломъ. И такимъ-то образомъ продолжалось кормленіе. А бдная провинившаяся собака вертла да вертла ручкой шарманки. Она то ускоряла темпъ, то замедляла его, но ни на минуту не останавливалась, и только когда стукъ ножей и вилокъ начиналъ уже черезчуръ раздражать ее, или товарка получала несоразмрно большую порцію сала, она принималась выть — какъ бы аккомпанировала печальной пьес,- да и то ненадолго: стоило хозяину повернуть голову въ ея сторону, и она тотчасъ же умолкала, продолжая безостановочно водить ручкой.

XIX

Ужинъ былъ въ полномъ разгар; когда къ таверн подошли еще два путешественника, стремившіеся въ тотъ же городъ, какъ и остальные. Имъ пришлось нсколько часовъ кряду провести подъ дождемъ, поэтому платье ихъ отяжелло и лоснилось отъ воды. Одинъ изъ вновь прибывшихъ, по имени Веффинъ, показывалъ великана и карлицу безъ рукъ и безъ ногъ, — они шли съ обозомъ въ авангард. Другой, — тихій, молчаливый человкъ, — былъ фокусникъ. Физіономія его значительно пострадала благодаря тому, что онъ постоянно длалъ невообразимыя гримасы, упражняясь въ своихъ кунштюкахъ. Такъ, напримръ, онъ клалъ маленькія оловянныя лепешки себ въ глаза и вынималъ ихъ изо рта, и т. п. Пріятели въ насмшку называли его «миленькимъ Вильямомъ».

Хозяинъ суетился, желая какъ можно удобне устроить новыхъ гостей, что и удалось ему вполн: вс чувствовали себя какъ дома.

— Какъ поживаетъ вашъ великанъ? спросилъ Шотъ у Веффина, когда вс гости посл ужина. услись вокругъ камина и закурили трубки.

— Да не совсмъ-то хорошо. Что-то онъ становится слабъ на ноги.

— Ну, ужъ коли слабъ на ноги, на него плохая надежда, замтилъ Шоть.

— Да, плохо. Веффинъ вздохнулъ и задумался, глядя на огонь. — Когда у великана начинаютъ слабть ноги, хоть не показывай его: публика и глядть не станетъ.

— А куда дваются старые великаны? спросилъ Шотъ посл минутнаго молчанія.

— Ихъ обыкновенно оставляютъ въ обоз ухаживать за карликами.

— Да вдь если ихъ не показывать публик, не окупится ихъ содержаніе, замтилъ Шотъ, недоврчиво глядя на него.

— А что прикажете длать? Не выталкивать же ихъ на улицу! Тогда пришлось бы закрыть лавочку: публика не пойдетъ глядть на великановъ за деньги, если будетъ ихъ встрчать на каждомъ шагу. Вотъ то же самое и съ деревянными ногами. Если бы на свт былъ только одинъ актеръ съ деревяшкой, какой громадный доходъ онъ приносилъ бы своему антрепренеру!

— Это правда, въ одинъ голосъ подтвердили хозяинъ таверны и Шотъ.

— А попробуйте-ка хоть по всему городу расклеить объявленія, что у васъ вс пьесы Шекспира будутъ исполнять деревяшки, ни одного человка не заманите въ театръ.

— Совершенно врно, опять поддакнули собесдники.

— Вотъ поэтому-то и выходитъ, что выгодне держать безполезныхъ великановъ въ обоз. Тамъ они обыкновенно проводятъ всю остальную жизнь и, конечно, не платятъ ни копйки за свое содержаніе, говорилъ Веффинъ, очень убдительно махая трубкой. — Нсколько лтъ тому назадъ, одинъ великанъ, изъ негровъ, ушелъ изъ обоза и нанялся въ Лондон разносчикомъ объявленій за самую ничтожную плату. И что-жъ! Онъ очень скоро посл того умеръ. Я не имю ни малйшаго желанія бросать тнь на кого бы то ни было, — и Веффинъ торжественно обвелъ глазами все собраніе, — скажу только одно: онъ наносилъ ущербъ торговл, и… и умеръ Содержатель таверны вздохнулъ и посмотрлъ на Джерри, а тотъ кивнулъ ему въ отвтъ и угрюмо промолвилъ, что онъ помнитъ это происшествіе.

— Разумется, вы должны его помнить, многозначительно подтвердилъ Веффинъ. — Общественное мнніе было противъ великана: вс говорили, что такъ ему по дломъ. Во время оно, у старика Мондерса, знаете, того знаменитаго Мондерса, что содержалъ 23 труппы заразъ, въ зимнее время, по окончаніи сезона, въ его коттэдж въ СпаФильд, живало по 8 карликовъ — мужчинъ и женщинъ. За столомъ имъ прислуживали 8 состарвшихся великановъ въ зеленыхъ фракахъ, красныхъ панталонахъ и голубыхъ чулкахъ. Между карликами былъ одинъ старикъ, такой злой, что если великанъ не тотчасъ исполнялъ его приказаніе, онъ кололъ его булавкой въ ногу, — выше ноги, къ своему величайшему сожалнію, онъ не могъ достать. Самъ Мондерсъ мн это разсказывалъ.

— А что длаютъ со старыми карликами? спросилъ хозяинъ.