Лавка древностей. Том 1

— Мудренаго мало, когда молнія такъ и жжетъ глаза. Станьте-ка къ огню, да посушитесь маленько. Если хотите чего нибудь пость, прикажите, и вамъ сейчасъ будетъ подано, а если ничего не хотите, не стсняйтесь: въ нашемъ трактир это необязательно. Кажется «Храбрый солдатъ» извстенъ во всемъ околотк.

— Вашъ трактиръ называется «Храбрый солдатъ»? спросила Нелли.

— Неужто это новость для васъ? Откуда вы? изъ какихъ странъ? По крайней мр, въ нашихъ краяхъ вс знаютъ, какъ Отче нашъ, что такое «Храбрый солдатъ». Да, нашъ трактиръ называется «Храбрый солдатъ», а хозяинъ здсь Джемсъ Гровсь, человкъ безупречной, непоколебимой честности. Есть у него и отличныя кегли въ крытомъ помщеніи. Если найдется хоть одинъ человкъ, который недоволенъ Джемсомъ Гровсомъ, пусть онъ скажетъ это самому Джемсу Гровсу, и тотъ устроить ему какую угодно партію отъ четырехъ до сорока фунтовъ стерлинговъ за ставку.

И съ этими словами онъ нсколько разъ ударилъ себя по жилету: дескать, я самъ и есть Джемсъ Гровсъ, вполн заслуживающій эти похвалы, и, взглянувъ на свой собственный портретъ, висвшій въ черной рамк надъ каминомъ, откуда онъ, казалось, бросалъ вызовъ всему обществу, онъ поднесъ къ губамъ стаканъ съ водкой, наполовину опорожненный, и выпилъ за здоровье Джемса Гровса.

Вроятно кто нибудь изъ завсегдатаевъ трактира, сидвшихъ въ той же комнат за ширмой, не разъ изъявлялъ сомнніе насчетъ безупречности хозяина, что и вызвало эту хвалебную рчь съ его стороны, что Джемсъ Гровсъ, ни съ того, ни съ сего, вдругъ повернулся къ ширм, громко забарабанилъ по ней и съ минуту ждалъ отвта. Но отвта не послдовало, и онъ продолжалъ ораторствовать въ томъ же дух:

— Не думаю, чтобы много нашлось людей, которые бы отважились ссориться съ Джемсомъ Гровсомъ подъ его собственной крышей. Есть одинъ такой смльчакъ — и онъ не за горами — такъ вдь это во какой здоровякъ: онъ одинъ стоить добрыхъ двадцати, поэтому-то я и позволяю ему говорить все, что ему вздумается, а онъ и пользуется этимъ.

Въ отвть на эти комплименты за ширмой послышался сердитый хриплый голосъ. Хозяина просили зажечь свчи и не шумть; нечего, молъ, хвастаться: вс знаютъ, что онъ за птица.

— Нелли, душечка, слышишь, тамъ играютъ въ карты! шепнулъ старикъ, навостривъ уши.

— Затвори ставни, да сними со свчки, продолжалъ тотъ же сердитый голосъ. — Такая темь, чортъ возьми, что и мастей не разберешь. Благодаря гроз, пиво у тебя сегодня будетъ совсмъ скверное. Партія кончена. Я выигралъ семь фунтовъ и шесть пенсовъ. Давай-ка ихъ сюда, Исаакъ!

— Да ты слышишь, Нелли, слышишь? встрепенувшись повторилъ старикъ, когда за ширмой зазвенли мелкой монетой.

Сильнйшій громовой ударъ прервалъ на минуту вс разговоры.

— Такого грома я не слыхалъ съ той самой ночи, когда, помните, старику Льюку Видерсу такъ страшно везло: онъ выигралъ тринадцать разъ кряду, заговорилъ кто-то другой, рзкимъ, надтреснутымъ голосомъ, въ высшей степени непріятнымъ. — Вс тогда говорили, что ему, должно быть, самъ чортъ помогаеть; я увренъ, что онъ стоялъ у него за спиной.

— Льюку везло только въ послдніе года; я помню, какъ онъ всегда былъ несчастливъ въ игр: его, бывало, славно отдлывали и въ картахъ, и въ кости: какъ липку обирали, замтилъ первый.

— Да ты слышишь ли, Нелли, что они говорятъ? настойчиво шепталъ старикъ.

Двочка взглянула на него и къ ужасу своему увидла, что онъ совсмъ преобразился. Лицо у него было взволнованное, взглядъ напряженный, зубы стиснуты; онъ съ трудомъ дышалъ; рука его — онъ ухватился за руку внучки — ходуномъ ходила.

— Богъ свидтель, что я всегда говорилъ то же самое, бормоталъ онъ, поднимая глаза къ небу. — Я зналъ, что это такъ и должно быть, что это будетъ и всегда мечталъ объ этомъ! Скажи, милая Нелличка, сколько всего у насъ денегъ? Вчера я видлъ, у тебя ихъ было довольно. Подай ихъ сюда.

— Нтъ, нтъ, милый ддушка, не отбирайте у меня денегъ, взмолилась испуганная двочка;- лучше уйдемте отсюда; нужды, нтъ, что дождь идетъ. Умоляю васъ, уйдемте поскоре отсюда.

— Дай мн деньги, говорю теб. — Глаза его гнвно сверкнули, но онъ сейчасъ же опомнился и сталъ успокаивать внучку. — Не плачь, дитятко мое, прости мн, я не хотлъ тебя обидть. Вдь я сдлалъ тебя несчастной, я и исправлю бду. Гд деньги?

— Заклинаю васъ, ддушка, ради вашего и моего спокойствія, не притрагивайтесь къ этимъ деньгамъ. Лучше я выброшу ихъ за окно. Бжимъ изъ этого дома, бжимъ!

— Дай деньги, мн нужны деньги, ты должна мн ихъ дать! Вотъ такъ-то лучше! теперь я узнаю мою милую двочку. Не бойся, Нелличка, я выиграю и устрою твою судьбу.

И онъ съ лихорадочнымъ волненіемъ схватилъ кошелекъ, который Нелли вынула изъ кармана, и торопливо направился за ширму. Остановить его не было никакой возможности. Разстроенная, опечаленная двочка покорно послдовала за ддомъ и вотъ что они увидли.