Лавка красоты "Маргаритки"

– Я согласился на помолвку, но обговорил всё честно. Что здоровьем я не блещу и что, очень вероятно, Алисинья вскоре после свадьбы обретёт статус вдовы. И отец её, после долгих раздумий согласился. – Тут он безрадостно усмехнулся и несколько глумливо добавил: – Но на нашу беду, меня встретила Дайана. И смерть отпустила меня, ослабила хватку. Мне подумалось, что ни к чему торопиться. Нет необходимости портить девчонке жизнь, а себе заодно счастливое холостяцкое существование. Так и пролетели пять лет. Король неожиданно нашёл союзником в лице другого государства, на свадьбе не настаивал и я успокоился. Пять дней назад я пришёл к послу с целью разорвать помолвку. Не скажу, что он сильно обрадовался, но… Уступил. У меня нашлось, чем прельстить его больше собственного титула и положения в обществе.

– Так почему в газете появилась эта статья? – Когда он замолкает и молчит слишком долго, я не выдерживаю, спрашиваю сама.

– Олеана всегда была борцом чистоты крови. Она грезит тем, чтобы я поднялся ещё выше, чтобы возвеличил наш род, чтобы вошёл в королевскую палату, где нудные мужи весьма нудно вершат человеческие судьбы. Ей ничего не стоило подговорить Алисинью, которая уже засиделась в девках и желала-таки покорить мир пышной свадебной церемонией. Нанятые репортёры, громкий заголовок и дело сделано.

Вполне похоже на правду. Даже не такую болезненную, какую я себе представляла.

– А уж устранить тебя – плёвое дело.

Заканчивает он и поднимается, чтобы за какие-то пару шагов оказаться рядом со мной. Я даже глазом моргнуть не успеваю.

– Крис, как видишь, всё объяснимо. Я не хочу, чтобы из-за меня ты бросала любимое дело. Все вопросы улажены, тебе в столице никто не будет докучать, в том числе моя сестра. Хочешь, даже я исчезну из твоей жизни, – здесь он сжимает кулаки до хруста и резко выставляет вперёд одну руку, чтобы опереться ею о печь, рядом с моим лицом. – По крайней мере, я очень постараюсь не попадаться тебе на глаза. Только вернись, дом по тебе скучает.

Последнее было… запрещённым приёмом. Дом во всей этой истории оказался самым несчастным. Потому что у меня есть дядя Росм и Ласка, у Джека, какой бы вредной она ни была, есть сестра. А он остался один, совсем один.

Заметив, что я погрузилась в свои мысли, Джек спешно жалуется:

– Вот этот фингал он мне поставил, и поделом, я даже не обиделся.

Впервые за последние несколько дней я искренне улыбаюсь. И чувствую, что осевший в глубине ком, наконец-то, растворяется без следа.

Глава 18

– Поедем со мной? – прошу в который раз, останавливаясь у запылившейся каретя.

Дядя Росм улыбается. Не просто отмашки ради, а в самом деле – открыто и радостно.

– И как я всё тут оставлю? – машет рукой себе за спину, имея в виду и дом, и огород, щедро забитый поспевающими овощами и фруктами.

– Да что тут случиться за пару дней? – возмущаюсь не очень-то возмутительно, потому что и сама знаю – пару дней без ухода могут значить слишком много.

Дядя лишь отмахивается и смотрит на меня внимательно.

– Уверена, что ему можно верить?

Кому «ему» уточнять нет необходимости.

После откровенного разговора с Джеком я долго молчала. Попросту не знала, что сказать. В очередной раз поверить? Чтобы потом разочароваться? Или оставить всё как есть и позволить ему уйти из моей жизни раз и навсегда?

Тогда он, так и не дождавшись от меня вразумительной реакции, предложил:

«Крис, ты не имеешь право бросить дом. Он не сможет без тебя, а я не смогу простить себя за то, что обрёк его на вечное одиночество».

Ход был подлым, если говорить откровенно, но… Действенным.

Я приняла волевое решение – вернуться. Правда, Джека всё же попросила пока не приходить ко мне. Ни ночью, ни днём, ни… В общем не стоило ему приходить, пока я окончательно не растеряю глупую обманчивую влюблённость и убеждение, что имею-таки право на его откровенность.

Так и получилось, что стою я теперь перед дядей Росмом, прощаясь.

– Не уверена, – признаюсь честно. – Но там дом, который ждёт меня и… Любимое дело.

Дядя удовлетворённо кивает, будто именно такого ответа от меня и ждёт. Потом порывисто обнимает и сам смущается своего порыва.

– Прости… – лепечет, пряча взгляд, а я счастливо улыбаюсь, и сама бросаюсь ему на шею, сжимая родного человека в крепких объятьях. Дядя удивлённо крякает, но вскоре обнимает в ответ так же сильно.

Уезжаю я с лёгким сердцем.

Ласка устраивается на моих коленях, и я почти сразу крепко засыпаю. Впервые за последние несколько дней чувствую, что теперь всё будет хорошо. В самом деле, хорошо.

***

Столица встречает привычным шумом и гомоном. Чёрный и Серый кварталы кишмя набиты людьми – торгашами и покупателями, простыми зеваками и мелкими воришками. Перед каретой они расступаются неохотно, будто одолжение делают, но меня это не раздражает. Я рада, действительно рада вновь здесь оказаться.

Дом встречает меня молчаливым укором. Я внимательно всматриваюсь и в поникший конёк крыши и в намеренно покосившийся крылечек. Сад и тот кое-где темнеет почерневшими ветками, хотя я столько сил в него влила, что эдакий неопрятный вид для него вовсе неприличен.