Лавка забытых иллюзий [сборник]

Семьдесят пятый год вообще воспринимался в чреде других семидесятых более радостным и спокойным. Такое ощущение складывалось, вероятно, потому, что наша пропаганда чуть поумерила в преддверии совместного космического полета остервенение, с каким обычно обрушивалась на американцев и прочих империалистов. Закрутились и другие совместные проекты с Америкой. Табачная фабрика «Ява» совместно с корпорацией «Филипп Моррис» затеяла выпуск новой марки сигарет — «Союз — Аполлон». Появился даже анекдот: встречаются русский и американский табачники. Наш спрашивает, почему у американцев сигареты такие вкусные, в чем секрет. Штатник отвечает:

— Ну, мы берем дерьмо, добавляем табак…

— Как?! Вы и табак добавляете?!

Когда «Союз — Аполон» вышел, московские модники решили, что новые сигареты, конечно, не «Мальборо», но за неимением его сойдут. И они немедленно исчезли из продажи.

Одновременно раскручивался другой проект — сейчас подобных сотни, а тогда он был единственный. О нем много говорили и писали, и то был опять же редкий случай, когда об американцах вели речь без злобы, уничижения или страха. Еще в семьдесят третьем штатники построили в СССР завод по производству газированного напитка. Первым лимонадным брендом, попавшим на родину мира и социализма, стала пепси. Мне повезло: тот завод-пионер запустили в Новороссийске, поэтому в городе и окрестностях заморский напиток продавался свободно. На других курортах он бывал от случая к случаю. В сопредельных областях, вроде Ростовской, его приходилось ловить. В иных городах и весях, даже в Москве, его можно было найти только в ресторанах с двойной как минимум переплатой.

Пепси фасовали в бутылки невиданного для Союза объема триста тридцать граммов. Впоследствии их прозовут «чебурашками». Это произойдет много позже, когда в восемьдесят пятом начнется антиалкогольная кампания и водку станут продавать по талонам. Тогда самый популярный на Руси напиток станут почему-то фасовать в пепсикольную тару, и острая на язык пьющая братия даст бутылочкам собственное имя в честь мультяшного героя. Но в семидесятых многие курортники, уезжая из Новороссийска и окрестностей, прихватывали с собой штук десять-двадцать пепси — на сувениры родным и знакомым. Местные умельцы даже стали мастерить специальные деревянные и картонные ящики для перевозки газировки — продавали их частники на местном базаре. Вот и я в августе семьдесят пятого после стройотряда отправился к бабушке-дедушке и домой в столицу вернулся с десятком бутылочек.

У моего друга Миши Б-на чрезвычайно удачно выпал день рождения: тридцать первого августа. Последний день каникул — однако все приятели уже вернулись. И все соскучились, и страшно рады были повстречаться.

Диму Р-ва, увы, на юбилее Мишки не ждали. Его отец закончил учебу в военно-политической академии и получил новое назначение — в город Орел, преподавать в местном училище связи марксизм-ленинизм и историю КПСС. Разумеется, семья последовала за ним. Диму определили учиться в орловскую школу.

И нам с Мишей, естественно, не хватало друга. Мы с Димой подарок ему вручали от обоих, совместный. В подарочную коробку положили четыре пачки совместных сигарет «Союз — Аполлон» и четыре бутылочки совместной воды пепси.

Пепси мы выпили тут же, за праздничным столом, и пачку подарочных сигарет скурили на балконе. Мишины родители были чуть ли не единственными из всех родителей, кто знал, что их сын курит.

Точно такой же подарок: несколько «Союзов — Аполлонов» и пару батлов пепси (но в другой таре, «чебурашек» не нашел) — я сделал Б-ну на совсем другой его юбилей, пятидесятилетие. Мы с женой приехали к нему в Израиль. И опять подарок был совместный, и снова Дима не смог приехать к другу. Ему отказали в загранпаспорте, как секретоносителю. А даже если б дали, он уже был очень плох и поехать вряд ли смог бы.

Но вернемся в семидесятые, когда все еще были живы, здоровы и молоды.

В ту пору пепси с берегов Черного моря я доставлял (или мне доставляли) еще не раз. На будущий год моя мама оказалась в комитете по подготовке выпускного и там обмолвилась про свои новороссийские корни. Ее немедленно взяли в оборот, вследствие чего дед и булечка тоже получили задание от комитета. Бабушка купила в «нашем» магазине двадцать восемь бутылочек колы — из расчета одна на двоих выпускников (учителям, посчитал родительский комитет, газировка не обязательна). Дед из картона смастерил специальный ящик, затем отправился на вокзал и передал его с проводником. В Москве мой папа на своей машине встретил поезд и благополучно доставил пепси к нам домой.

Никто, конечно, не считал при социализме, насколько благодаря подобной логистике подорожала каждая бутылочка. Наверно, вдвое как минимум. Но главное, что мы на выпускном, хлебая заморскую пепси, почувствовали себя немножко буржуями.