Лавка забытых иллюзий [сборник]

Со временем мы поняли, обсудили и согласились друг с другом, что решение о том, чтобы отправить школьников в стройотряд, БФ принял и обсудил, с кем надо, давно. Теперь просто подвернулся случай его озвучить. И он озвучил, превратив скандал (появление несанкционированной газеты) в свою педагогическую победу: отправил правонарушителей на перевоспитание.

Эмблемы стройотрядов

Летом после девятого класса сбылась моя мечта. Можно сказать, заветная. Я начал зарабатывать деньги. Сам. Честно. Легально. Своими руками. Да еще в компании с настоящими, взрослыми студентами. И вместе со своими ближайшими друзьями.

БФ сдержал свое обещание, и нас троих — меня, Диму Р-ва и Мишку Б-на — отправили в студенческий отряд, что базировался рядом с Москвой в поселке Немчиновка. Приехали мы туда в первых числах июня, когда у большинства студентов еще шла сессия, поэтому оказались среди немногих квартирьеров — готовили лагерь к заезду основной группы.

Работы нам давали самые разные, иногда противные, но, как правило, не тяжелые: панцирные кровати разнести по палаткам, а потом их собрать; покосить траву (разумеется, ручной косой, из нас троих это умел только Дима); найти водопроводный вентиль в яме, заполненной водой и грязью. Довольно быстро мы выучили нехитрые правила стройотрядного братства: не отлынивать и не филонить; если все сделал, не сидеть сложа руки, а идти спрашивать у старших, чем заниматься дальше.

Нам выдали, помимо спецодежды — серых, ужасного вида комбинезонов, — новенькие стройотрядные куртки-штормовки.

Куртки подобного образца сейчас вроде вернулись — как возвращаются некоторые хорошие вещи из прошлого. Например, те же стройотряды. То и дело я вижу молодых людей, одетых в стройотрядные прикиды, на встречах с президентом и другим высоким начальством. На мой взгляд, они выглядят как ряженые. Будто это массовка на подпевке к песне «Как прекрасен этот мир». Ведь в прежние времена играли роль детали, которые невозможно повторить. Было, например, модно писать на спинах по трафарету названия мест, где трудился обладатель куртки. Например: МОСКВА-75. И дальше, сверху вниз:

АБАКАН-76

САЯНЫ-77

МОСКВА-78

ДРЕЗДЕН-79

Кроме того, каждый год всякий отряд имел собственные эмблемы, которые нашивалась на карманы куртки. К лацканам цеплялись значки, каждый год новые. А стройотрядное начальство носило особые шевроны на рукавах. Поэтому на штормовке человека, поездившего по стройкам, буквально живого места не оставалось, и спереди, и сзади. И такая куртка означала одно: это не маменькин сынок (или маменькина дочка). Это — взрослый, ответственный и самостоятельно зарабатывающий человек.

Кафе «Московское»

Стройотрядкой по-настоящему гордились. При одном взгляде на куртку комиссара нашего отряда, Володи Ф-ва, сразу становилось ясно, что человек он заслуженный. Но и без всяких парадных курток, в старой майке и изношенных трениках, Владимир выглядел весомо и (словечко из других времен) харизматично. Невысокого роста, кучерявый, со светлыми глазами, он работал умело, ухватисто. Однако за лопату и мастерок брался нечасто — своей комиссарской работой занимался. В ССО комиссары идеологией, конечно, ведали, но не бывало на студенческих стройках ни нудных собраний, ни политинформаций, ни боевых листков. Среднее и высшее начальство понимало: студенты летом работают как звери и, если их будут еще воспитательной работой травить — они не выдержат. Поэтому основной заботой комиссаров являлось: развлечь подопечных, увлечь, развеселить.

Когда мы оказались в стройотряде в подмосковной Немчиновке в семьдесят пятом, поначалу все шло по-простому: отряд маленький, народ собирался вечерами у костра, пели под гитару, анекдоты рассказывали (любые, но не антисоветские) и разнообразные студенческие байки. Мы, школяры, с восторгом ощущали себя частью студенческого братства. Володя Ф-в присвоил нам троим прозвище «пионеры», которое прекрасным образом прижилось.

В стройотряде категорически запрещались игральные карты и выпивка, а комиссар не разрешал вдобавок нам, школьникам, курить. Даже выговор перед строем на линейке делал. Но мы, дурачки, все равно прятались от него и дымили.

На стройотрядную пору выпал день рождения у Димы. Пришелся он на воскресенье. На выходной нас отпустили по домам (суббота в стройотрядах обычно бывала рабочей — правда, трудились только до обеда, который сдвигался на пару часов позже обычного). И вот мы вечером разъехались по домам. Было дьвольски приятно оказаться в квартире, в отдельной комнате. Одному, а не в палатке на тридцать человек. И есть не то, что дали на раздаче, — брать еду, какую захочешь и сколько захочешь.

Но уже утром в воскресенье дома стало скучно, я облачился в стройотрядную куртку и отправился чествовать Диму. Мы поехали в кафе «Московское» — оно располагалось на улице Горького (теперь Тверской) во втором квартале справа, если идти от Кремля.