Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

«Из-за господства механизмов однажды прервалось развитие художественной сферы, и в жизнь вошла бездушная геометрическая традиция, губительная для нормального самовыражения. С этим вскоре справились, однако период оказал влияние на все живописное и декоративное искусство, поэтому во всех видах творчества, не считая стандартного религиозного, наблюдалось отсутствие глубины и каких-либо чувств. Приятнее было смотреть на копии более ранних творений, стилизованных под старину».

Подобные высказывания относительно современного искусства и архитектуры можно обнаружить в эссе «Наследие или модернизм: здравый смысл в искусстве» (1935):

«Они [модернисты] придумывают новое художественное оформление в виде конусов, кубов, треугольников и секторов, используют колеса и ремни, дымовые трубы и формовочные машины для сосисок, а также геометрические задачи и кошмары после пьяных оргий – и заявляют, что только все эти вещи и являются единственными подлинными символами нашей эпохи… Когда в некий период не возникает новых естественных стремлений к переменам, не лучше ли и дальше использовать устоявшиеся формы вместо того, чтобы выдумывать причудливые и бессмысленные новшества на основе слабых научных теорий? Разве при определенных условиях стратегия откровенного обращения к устойчивой старине, то есть энергичного возрождения старых форм, чье применение вполне оправдано связью с жизнью, не гораздо лучше безумной страсти к разрушению всего привычного и мучительному и нелепому поиску странных фигур, которые никому не нужны и не несут никакого смысла?»

Впрочем, проблемы К’ньяна касались не только художественной сферы. Наука «пришла в упадок», на историю «все чаще не обращали внимания», и религия из красивого ритуала постепенно скатывалась до низменных суеверий: «Рационализм понемногу вырождался, превращаясь в фанатичные дикие предрассудки… от терпимости не осталось и следа под натиском бешеной ненависти, особенно по отношению к внешнему миру». Рассказчик делает такой вывод: «Упадок К’ньяна был в самом разгаре: жители реагировали на стандартизированную жизнь по расписанию, пришедшую вместе с господством механизмов, со смесью апатии и истерии». Как тут не вспомнить осуждающее отношение Лавкрафта к «культуре механизмов», характерной для его времени, и его мысли о том, к чему все это приведет?

«Мы узнаем о всяких бесполезных реформах и реформаторах: стандартизация культурных норм, искусственные виды спорта и представлений, профессиональные актеры и учителя и другие схожие примеры развития в области механизмов. И они будут равносильны большинству остальных реформ! Тем временем усилится напряжение из-за скуки и неудовлетворенного воображения, результатом чего станут все чаще совершаемые преступления страшной извращенности и крайней жестокости»⁹⁶.