Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

Занимательна и отмеченная Лавкрафтом похвала от Мерритта. Его роман «Обитатели миража» (печатался частями в Argosy с двадцать третьего января по двадцать пятое февраля 1932 года, затем в том же году выпущен отдельной книгой), во многом списанный у коллег по цеху, очевидно прославляет Лавкрафта. Живущий в пустыне Гоби осьминог Кракен Кхалк’ру – явный реверанс в сторону Ктулху. В остальном роман пропитан вторичной романтикой, к которой Лавкрафт никогда не тяготел. Журнал с отдельными главами ему одолжил в марте 1932 года⁶⁷ Р. Х. Барлоу, но дани себе Лавкрафт, по-видимому, не заметил.

Без особого внимания он оставил и некоего Мирла Прута, написавшего рассказ «Дом червя» (издан в октябре 1933 года в Weird Tales). Как минимум странно, что роман с таким же названием Лавкрафт продумывал еще в 1924 году, но интереснее, что сам сюжет почти целиком подделан под «Зов Ктулху». Судите сами:

«Сколь узок разум человека – узок, и в том его благословение, милосерднее которого нет во всем мире. Обитая на тихом и укромном островке невежества, мы по хилому прибрежному течению судим о глубине темных окружных вод и мним их бесхитростной обителью спокойствия. А меж тем, едва соприкоснувшись со встречными потоками и кипящими водоворотами непознанного и хаотичного, разум в тот же миг разлетится осколками безумия».

Это просто-напросто ужатый первый абзац «Зова». Лавкрафт комментирует довольно снисходительно: «Работа новичка. Весьма самобытна, хотя и слегка наивна. Лучше многих схожих работ из-за антуража и ощущения дремлющего зла»⁶⁸. С Лавкрафтом трудно не согласиться: по ходу рассказа мистика действительно сгущается, вселяя трепет перед космическим ужасом. Прут издал еще три рассказа в Weird Tales и растворился в вечности.

Родной Провиденс встретил Лавкрафта крепчайшими аномальными холодами: в феврале температура опустилась до минус семнадцати градусов – абсолютный рекорд на то время. Примерно тогда же к нему обратится некая Дороти К. Уолтер (1889–1967) из Вермонта, зимующая в Провиденсе. Приятель У. Пол Кук очень просил ее разыскать адрес Лавкрафта, но средь бела дня нагрянуть к писателю на Колледж-стрит, 66, она не решилась и лишь отправила игривое приглашение в гости. Оно заканчивается так: «Если откажете, воспользуюсь монаршим правом рвать и метать»⁶⁹.

Как тут устоять Лавкрафту – известному джентльмену? В намеченный день, однако же, так похолодало, что он не решился выйти за порог и по телефону просил перенести встречу: «Умоляю, не сердитесь, но можно я приду в другой раз? На улице такой мороз!»

С согласия Уолтер встречу перенесли на несколько дней. Гостя она принимала в компании тети и нагловатой экономки Маргариты; говорили о безобидном: Вермонте, британском наследии Провиденса и погоде. Заинтересовать дам фантастикой у него так и не вышло. Как мужчина он совершенно точно не привлек Уолтер и больше с ней не виделся, хотя ей встреча явно запомнилась достаточно пикантной, чтобы через двадцать пять лет попасть в ее мемуары. Также после его смерти она отдаст ему дань в неплохом очерке «Лавкрафт и Бенефит-стрит».

В эту же пору Лавкрафт начал общаться с Маргарет Сильвестр (1916–?). Ей было неполных шестнадцать, и в письме она просила объяснить непонятное слово «Walpurgisnacht» из Weird Tales (встречено, скорее всего, в «Грезах в ведьмовском доме»). Сохранилось всего несколько их писем друг другу, но на связи они оставались вплоть до его смерти. Маргарет пронесла память об их общении через годы и в будущем, уже будучи миссис Ронан, написала предисловие к школьному изданию его рассказов «Тень над Инсмутом и другие страшные рассказы» (1971).

Конец зимы и начало весны 1934 года выдались безынтересными, а вот в середине марта Лавкрафт получил от Б. Х. Барлоу приглашение погостить у него в Делэнде, Флорида, – и приглашение это окажется судьбоносным. Последний раз Лавкрафт заряжался бодростью под теплым флоридским солнцем в 1931 году и с радостью поехал бы вновь, но вмешался денежный вопрос: «Выплатят ли мне сумму – вот в чем вопрос. Тратить отложенное на бытовые расходы у меня нет ни малейшего желания. Тетушка устроит мне разнос – и поделом!»⁷⁰

Под «суммой», видимо, подразумевается гонорар за редакторские услуги, но по какому произведению – загадка. В марте 1933 года Лавкрафт упомянул, что вычитывает роман на восемьдесят тысяч слов⁷¹, и было бы интересно узнать хотя бы название и ушел ли тот в печать.