Лавкрафт: История Жизни

по полкам & большому столу посередине & камину. А теперь представьте

громадную подарочную книгу размером с атлас, прислоненную к каминной

полке & с позлащенными буквами на обложке, гласящими "С иллюстрациями

Густава Доре". Название неважно - разве не ведал я темную, нездешнюю магию

картин Доре в наших домашних Данте & Мильтоне? Я открываю книгу - &

узрите! адская картина трупа-корабля с рваными парусами под ущербной

луной! Переворачиваю страницу... Боже! Призрачный, полупрозрачный корабль,

на чьей палубе труп & скелет играют в кости! К тому времени я уже

распростерт на медвежьей шкуре & готов перелистать всю книгу... о которой

я никогда прежде не слышал... Море, полное гниющих змей, & призрачные огни,

танцующие в темном воздухе... полки ангелов & демонов... безумные,

предсмертные, искривленные фигуры... мертвецы, восстающие в своей

гнилостности & безжизненно застывшие у волглых снастей обреченного

барка...

Кто мог устоять перед подобными чарами? "Старый мореход" оказал основное

литературное влияние на раннее развитие у Лавкрафта вкуса к сверхъестественному;

но иное, печальное событие стало не менее значимым.

Дед Лавкрафта по отцу умер в 1895 г., однако Лавкрафт нигде не упоминает, что это

событие как-то повлияло на него или на остальную семью; точнее, он пишет, что

никогда не видел своего деда во плоти - возможно, это показывает, до какой степени род

Лавкрафтов стал (или, возможно, всегда был) чужим для Филлипсов, особенно после

болезни и госпитализации Уинфилда Скотта Лавкрафта. Но то, что случилось 26 января

1896 г., серьезно повлияло на 5,5-летнего мальчика: смерть его бабушки по матери, Роби

Альцады Плейс Филлипс.

Возможно, повлияла не столько потеря члена семьи - Лавкрафт, похоже, не был с ней

особенно близок - сколько ее воздействие на остальных:

...смерть моей бабушки погрузила остальных домочадцев во уныние, которое

так никогда полностью и не рассеялось. Черные наряды моей матери &

тетушек до того пугали & отвращали меня, что я спасался, украдкой

пришпиливая к их юбкам кусочки яркой ткани или бумаги. Им приходилось

тщательно оглядывать свою одежду, прежде чем принимать посетителей

или выходить на улицу!

Как ни трагикомично Лавкрафт повествует об этих событиях двадцать лет спустя, они

явно произвели на него глубочайшее впечатление. Последствия были буквально

кошмарны:

И вот тогда-то мое прежнее веселое настроение приняло мрачный оттенок.

Я начал видеть кошмары самого омерзительного свойства, полные тварей ,

которых я прозвал "полуночниками"***** - слово моего собственного

изобретения. Я привык зарисовывать их по пробуждении (возможно, идея этих

фигур пришла из издания de luxe "Утраченного Рая" с иллюстрациями Доре, на

которое я как-то раз наткнулся в восточной гостиной). В снах они обычно

мчали меня на головокружительной скорости сквозь пространство, все время