Лавровый венок для смертника

Впрочем, может, так оно и происходило на самом деле: кто-то свыше подсказывал ей эти сюжеты-сценарии, и, наблюдая за ними, сотворял все возможное, чтобы исполнительница его желаний оставалась вне кары земной и Господней. Порой Эллин так и казалось, что она всего лишь талантливый исполнитель чьей-то воли и чьих-то замыслов. При этом у нее хватало мудрости или осторожности не задумываться над тем, кто именно этот повелитель. И стоит ли ей и впредь повиноваться ему. Не пора ли покаяться и перед Господом, и, что куда страшнее, — перед Законом.

— Поначалу за решеткой вам все же придется поскучать одной, Овелен, — молвила Эллин, как о чем-то совершенно обыденном. Безо всякой злобы и мести. — Удайт мне еще на какое-то время понадобится. Зато, отсидев сутки в камере, получите уже не пятьсот, а всю тысячу. Пятьсот долларов — за одну-единственную ночь, проведенную там, где вам — поскольку вы шантажистка и проститутка, — полагается, по совести говоря, отсидеть как минимум два года… Осознаете масштаб сделки?

— Потрясающе, — наконец-то оживилась Овелен. Хотя особого энтузиазма ни в глазах, ни в голосе ее не просматривалось. — Вот только есть ли гарантия, что я получу эту тысячу?

— Получите. Потому что это — в моих интересах. И само известие о том, что вас увезли в наручниках…

— Только не в наручниках! — отшатнулась Овелен так, словно в лицо ей плеснули кипятком. — Только не… Я сама сяду в машину. Любой полицейский послушается вас. Вы будете при этом. Я сама спокойно сяду в машину, но только без этих зэковских браслетов! И потом, никто не должен видеть, как меня будут увозить. У вас своя репутация, у меня — своя.

— Меня и это устраивает, — по-деловому признала Грей. И тотчас же вновь набрала номер Валерии.

— Только ни слова о нашей сделке, — испуганно приподнялась Овелен, сразу же догадавшись, куда она звонит.

— Я старых друзей не предаю, — осклабилась в ответ Эллин.

8

— Все складывается как нельзя более скверно, — замогильным голосом произнесла Эллин, как только Удайт отозвалась.

— Что вы имеете в виду? Обычно у вас все всегда складывается как нельзя лучше. Все — и я в том числе — успели привыкнуть к вашей фортуне.

Грей даже не стала соображать, чего больше в этих словах Валерии: лести или беспредельной наглости.

— Пять минут назад эту вашу шлюшку увезли в полицейской машине. В участке она конечно же заговорит. Поэтому-то опасаюсь, как бы о происшествии не стало известно в столице. Тогда уж замять дело будет крайне сложно. Во всяком случае, придется подключать самые высокие инстанции и самые неприкасаемые чины. А не хотелось бы. Обычно связи с ними приберегают для более тяжелых времен.

— Но почему вы допустили это, Грей?! Почему… не повлияли на ситуацию? Только не уверяйте меня, что это не в ваших силах! Не говоря уже о том, что, ко всему прочему, вы еще и юрист. Опытнейший, как утверждают, адвокат.

— Как это вам удалось вспомнить такие подробности из моей биографии? И потом все не так просто. Единственное, что я пока успела сделать для вас, так это уговорила Овелен держать язык за зубами. А еще — попытаюсь уговорить и самого лейтенанта. Но парадокс в том, что, вырывая Овелен, то есть, доказывая, что она не шантажировала лейтенанта, я тем самым ставлю под удар лейтенанта. Ведь тогда получается, что он и в самом деле пытался изнасиловать ее. Спасая же лейтенанта, приходится ставить под удар Овелен, а следовательно, и вас.

Говоря это, Грей заговорщицки ухмылялась и даже подмигнула внимательно прислушивавшейся к их разговору проститутке. Обрадовавшись тому, что все идет как надо и завтра она получит свою тысячу, Овелен возбужденно потрясла кулачками и чуть было не запрыгала от радости: как мало нужно человеку, чтобы, забыв о своем месте на помойке, он вдруг ощутил себя властелином мира! Но как, в таком случае, должна чувствовать себя она, Эллин Грей? Уже в который раз умудряющаяся — используя чужие ошибки и чужую глупость — закручивать очередной убийственно-криминальный сюжет, в который неминуемо окажутся втянутыми десятки пока еще ничего не подозревающих людей.

— И все же, не предавайте меня! — почти запричитала Удайт. — К кому, кроме вас, я еще могу обратиться в эти минуты? К начальнику полиции? К прокурору? Признаю, я повела себя глупо. Но нужно же как-то найти выход из создавшегося положения!

— Вот и ищите. Явитесь к прокурору. С повинной. Вполне может быть, что и расчувствуете его. Правда, тогда придется выкладывать все начистоту.

— Нет, только не это!

— Ох, и не любите же вы прокуроров, Удайт!

— Тогда уж лейтенант точно добьется своего. И окажется, что мне нечего делать на острове, на который у меня столько всяческих видов.

«Понятно, — промурлыкала про себя Эллин. — Она уже возомнила себя повелительницей Рейдера. Не слишком ли поторопилась?»