Лавсаик Святой Горы

Для тех из них, кто еще не окончил земной путь, повествование об их добродетелях неполезно, как противное смиренномудрию и способное породить в человеках ложное о себе представление. Господь заповедал ученикам: Не сказывайте никому о происшедшем, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых (ср.: Мф. 17, 9), да и мудрейшие из языческих предков наших говорили: «Не называй блаженным никого прежде его конца»[86]. А посему повествую о них обобщенно и с преимущественным вниманием к духовному их деланию.

В этих эримитириях видел я братьев большей частью пожилых и до крайности изнуренных суровым житием, безжалостных к себе, но радушно принимающих редких посетителей и огорченных лишь тем, что по недостатку всего не могут предложить и самого обыкновенного. Поскольку многие здешние пещеры и каливы не имеют храмов, все, кто может, ходят молиться и причащаться за Божественной литургией к соседям.

В предисловии мы говорили, что есть среди монахов люди, широко известные в миру аристократическим происхождением, высокими должностями и учеными заслугами. В раздумьях об иноческом местопребывании мысль многих обращалась, быть может, к Ватопеду, Великой Лавре и Русику. Что ж, такие монахи есть и там, но самых выдающихся пустынножителей этого рода отыщем мы среди русских в Каруле и среди греков в Катунакии. Здесь, в негостеприимной Каруле, живет свыше тридцати лет иеромонах Парфений, сын русского графа, чьи имения в Прикарпатье равнялись всей Македонии. Другой, отец Никон, из высших офицеров царской армии, говорит на нескольких языках и славится обширными богословскими познаниями. К нему приезжает много иностранцев, особенно протестантов, часть которых, под влиянием собеседований с ним, обращается на путь истинной веры. Один из них, в прошлом член Палаты общин английского парламента, всей душой принял Православие и теперь ревностно служит Церкви в Лондоне, благодарный отцу Никону, который духовно пробудил его и близких ему людей.

Двое тамошних греков пришли из нашей Дионисиевой обители и живут уединенно: один — в пещере, почти на стометровой высоте, другой — в каливе пониже — двадцать пять метров над морем.

Катунакия

Выше Карули, в сорока пяти минутах пешего пути от моря, есть другое поселение пустынников — Катунакия[87] (правильнее — Кандунакия), название которого связано с Кандуни, вершиной на южной стороне Афона.

Оно состоит примерно из тридцати строений, разбросанных по склону от Кармилиона до «малого» скита Святой Анны и Карули. Как и карулиоты, пятьдесят его насельников лишены всякого земного утешения и чают все той же влаги с небес.

Этому скалистому выступу Афонской горы от природы выпало быть безводным, ибо потоки с ее вершины изливаются с обеих сторон в овраги Святой Анны[88] и Керасьи[89]. Катунакийские отцы не раз с великими трудами, но тщетно раскапывали скальные впадины в поисках источников и теперь довольствуются малыми цистернами для дождевой воды, пользуясь любой возможностью пополнить их с помощью самых нехитрых средств. Но и здесь недостаток у одного насельника восполняется братолюбием другого, и доселе наблюдается у них состязание в любви и готовности отдать последнее.

В древнем «Эвергетине»[90] рассказывается, как благоговейный паломник принес авве скита виноградные грозди и старец, движимый сыновней любовью, послал их скитянину, старшему возрастом и болезнующему, а тот, побуждаемый братолюбием, не прикоснувшись к ним, отослал соседу. Но и сей передал полученное другому в боголюбивом помышлении, что тот нуждается в них больше, чем он. Так переходил дар от брата к брату нетронутым, доколе один снова не отослал его авве. Старец же прославил Бога за дивное воздержание и братолюбие отцов.

Нередко случается, что соседние обители присылают пустынникам милостыню, но распределить ее оказывается делом непростым, ибо каждый медлит прийти за своей долей, и не почему другому, как из опасения обездолить соседа и соподвизающегося брата. И лишь Богу открыто, сколь многие являются за ней с тем, чтобы сразу по получении отправить в Агос Василиос[91], где имеется убежище для престарелых.

Есть и у пустынников свои нищие и свои богадельни. Там, наверху, вдали от всякого общения, живут в пещерах и хижинах тринадцать монахов, греков и румын, братьев Христовых, уповающих лишь на Господа и имеющих утешением отца Стефана из Святой Анны. Сей братолюбивейший муж то на ослике, то на собственных плечах доставляет им тамошнюю «роскошь», то есть сухари, временами присылаемые из монастырей и постоянно — от нищих соседей-отшельников, которые поддерживают столь же нищих собратий. А что получают те и другие жертвователи взамен? Величайшее благодарение, непрестанные молитвы о живых и усопших, о милующих и питающих, обо всем мире.

Взирая на сих молитвенников, внимательный наблюдатель увидит мозоли на ладонях от бесчисленных поклонов у одних, стертые четками до кости пальцы у других и совершенную любовь без различения племени у всех ко всем.