Лазурь

К вечеру они прошли по железной дороге уже почти три десятка километров. Все ближайшие сталкерские посты оставались далеко позади – их друзья обходили, стараясь быть незаметными независимо от того, находился там кто-то живой или нет. Четверо путников шагали, прерываясь лишь на еду и короткий сон, до тех пор, пока впереди не замаячили двухэтажки окраин города. Пустые и безжизненные здания будто ждали, пока доверчивые сталкеры попадут в их тенета, расслабятся и решат, что город пуст и здесь нечего бояться. И чего скрывать, они дождались.

Глава 11

Когда-то этот городок был одним из десятков советских ЗАТО – закрытых городов и поселков, принадлежавших секретным или оборонным предприятиям. Конкретно этот строился для тех, кто работал на обслуживании антенн загоризонтной РЛС, которой суждено было спустя много лет после Катастрофы бесследно сгинуть во время одной из перезагрузок Зоны. Вырий же превратился в настоящий город-призрак, однако жизнь в нем не иссякла. Уж очень удобными были здания с полной инфраструктурой: его в разное время пытались освоить и светляки, и паладины «Братства», но никто из них не смог остаться здесь надолго. Город разогнал всех своих обитателей и остался пустым и тихим. О нем ходило много противоречивых легенд: городу то приписывали способность дурманить разум и пожирать незадачливых путников, то поговаривали, что в нем скрывается вход в Теплый Край. В барах болтали, что из Вырия никто никогда не возвращался, но при этом все откуда-то прекрасно знали, что там творится и как именно пропадают путники, зашедшие туда, не говоря уж о пересказе в деталях истории каждого из них. Город пугал и манил своей таинственностью одновременно.

Когда группа остановилась на самой окраине для ночлега, Няшка увидела, как Терапевт задумчиво смотрит на притихшие за деревьями дома, окутанные легким туманом, и что-то бормочет себе под нос. Она прислушалась и смогла разобрать слова:

Этот город завернут, как в саван, в туман,
И царит в нем безумие, порок и обман.
Город мрачных трущоб, весь изглоданный злом,
По ночам его мгла накрывает крылом,
И в глазницы домов смотрит ночь, словно ворон,
Этот город безукоризненно черен…[1]

– Это из одного классного мюзикла. – Врач стряхнул с себя оцепенение и, перехватив ее взгляд, улыбнулся. – О Лондоне на самом деле. Но у меня всегда эти слова всплывали в памяти, когда кто-то заговаривал об этом месте.

Федька смотрела на те же дома, вдыхала сырой вечерний воздух и думала о том, что люди, пришедшие с ней, не видят полноты картины. Впереди, за притихшими деревьями, на них смотрел охотник. Город? Или сама Зона? Этого Федька не знала, но ощущение испытывала крайне знакомое. Не зря старик и та странная женщина предупреждали об опасности. Каковы их шансы на успех? Прыгунья видела лазурный комок у Няшки в контейнере, но ничего, кроме тревоги, он не вызывал. Федька разделяла Няшкин энтузиазм и в глубине души надеялась, что все это не зря, но куда больше она хотела найти проводника. От одной мысли о нем у мутанта начинали чесаться зубы. Упоминание сталкершей Живодера подстегнуло ощущение того, что цель где-то поблизости, и теперь прыгунью преследовало чувство досады, что они идут совсем не в ту сторону.

Вырий. Это ведь означает юг… или рай, так ведь? Кому пришло в голову назвать подобное место раем? Или чья-то неудачная шутка?

Город вдалеке выглядел пустым, он пах пылью, плесенью и сырой опавшей листвой, но где-то внутри робко щекотало желудок чувство далекой пока опасности. Пока. За весь вечер и последующее утро Федька почти ничего не съела. Все ее внимание поглотил невидимый наблюдатель.

Вырий встретил путников мрачными облаками, серой дымкой и абсолютной тишиной. Но это была не та тишина, что обычно стоит в заброшенных местах – полная разных звуков, скрипов, шума ветра и шелеста гонимой по подворотням листвы. Эта тишина была полностью мертвой, бессловесной и бесстрастной, будто все стены зданий вокруг были обклеены звукопоглощающими панелями. Да, ветер носился между домами, но ничто в них при этом не хлопало и не скрипело – лишь завывал где-то вдалеке то ли он сам, то ли какой-то неведомый мутант. Главная улица, куда сталкеры вышли почти сразу, оказалась короткой – десяток пятиэтажек с каждой стороны, справа в центре – то ли бывший горком, то ли клуб с небольшой площадью перед фасадом, в центре которой располагался довольно массивный памятник Ленину. Напротив темнел заросший парк. Далее ряд домов разбавлял приметный магазин с огромными витринами.