Лазурный мир [= Синий мир]

Семм Войдервег больше не мог сдерживаться. Он указал дрожащим бледным пальцем на море: «Мы предлагаем тебе и твоим единомышленникам удалиться! Есть другие плоты — о них упоминается в Аналектах. Первоплаватели видели их, когда Космический Корабль спускался на планету. Живи на каком-нибудь другом плоту и дай нам жить так, как мы жили прежде. Оставь нас в покое!»

Губы Хаста покривились: «Как насчет Царя-Крагена? Похоже на то, что ты пренебрегаешь его полномочиями, предлагая мне плыть в открытое море. Вам так не кажется?»

«Если Царю-Крагену не понравится, что ты уплыл в открытое море, тебе придется самому с ним разбираться. Это не мое дело».

«Что, если Царь-Краген последует за нами к новому плоту и никогда не вернется к старым? Чем тогда будут заниматься заступники?»

Войдервег моргнул. Такая перспектива очевидно оказалась для него неожиданной: «Будь уверен, мы как-нибудь справимся, если эта проблема возникнет».

Скляр Хаст приготовился вернуться к работе: «Я не откажусь от своего права занять должность мастера-наперсточника. Я не беру на себя никаких обязательств, относящихся к поклонению Царю-Крагену. И не уплыву в открытое море».

Войдервег начал было говорить, но Иксон Мирекс поднял руку. «В чем тогда заключается твой план?» — спокойно спросил он.

Хаст долго смотрел на арбитра — в нем боролись противоречивые побуждения. Предусмотрительность и благоразумие требовали, чтобы он притворялся, соблюдал обычаи для вида или по меньшей мере проявлял внешнее безразличие, пока не придумает верный способ уничтожить Царя-Крагена. Но что, если попытка убить чудовище закончится неудачей? В таком случае Транк снова будет опустошен, и пострадают — может быть даже погибнут — люди, не желавшие иметь ничего общего с его проектом. Только справедливо было бы заранее объявить о своих намерениях и тем самым заранее предоставить возможность спастись тем, кто не одобрял его намерения.

Но такое предупреждение заставило бы Иксона Мирекса и Семма Войдервега постоянно держаться настороже, гарантировало бы их враждебность и, скорее всего, привело бы к их нежелательному вмешательству. Здравый смысл и логика вещей, необходимые любому разумному руководителю, подсказывали Хасту, что ему следовало притвориться и тем самым успокоить подозрения Мирекса и Войдервега. Что, если погибнут несколько невинных людей? Без этого не обходится ни одна битва. Скляр Хаст пытался придумать уклончивые фразы, способные умиротворить противников, но не сумел это сделать — от природы он неспособен был надеть подходящую маску и поэтому злился на себя.

«На вашем месте, — грубовато произнес он, — я покинул бы этот плот и держался подальше от него. Потому что здесь вполне возможны дальнейшие нарушения традиций, как вы их называете».

«В какой мере?» — сухо поинтересовался Мирекс.

«У меня еще нет никаких планов. И в любом случае я не стал бы вас о них извещать. Но теперь — вопреки разумной предусмотрительности — я предупредил вас».

Семм Войдервег опять хотел что-то сказать, но Мирекс снова призвал его к молчанию: «Вижу, что всякие попытки примирения между нами напрасны. Ты предупредил меня — я предупреждаю тебя в свою очередь. Любая попытка нападения на Царя-Крагена, любое оскорбление его достоинства будут рассматриваться как преступление, заслуживающее смертной казни. Таково мое распоряжение арбитра плота Транк! Ты восстановил себя против власти и величия традиций. Остерегись же! Твоя дерзость не сулит тебе ничего, кроме горя!»

Заговорил другой — Джиан Рекарго, старейшина растратчиков — исключительно учтивый, добропорядочный и всеми уважаемый человек: «Скляр Хаст! Неужели ты не сознаешь свою безответственность? Ты подвергаешь риску имущество и жизнь других людей, не желающих принимать участие в твоих безрассудных махинациях. У тебя нет ни стыда ни совести?»

«Я долго думал о сложившейся ситуации, — ответил Хаст. — И пришел к выводу, что в этом мире существует великое зло, и что привычка и страх настолько обременяют вполне достойных в других отношениях людей, таких, как ты, что вы подчиняетесь злу. Кто-то должен взять на себя огромный риск, даже если он угрожает другим. Это не безответственность — это тяжкое бремя, которое я предпочел бы на взваливать на себя. К такому решению пришел не я один — я не маньяк-одиночка. Многие трезвые и вполне ответственные люди считают, что Царю-Крагену необходимо нанести поражение. Почему бы вам не присоединиться к нам? Когда морское чудище будет уничтожено, все мы освободимся. Разве ради этого не стоит рискнуть? Мы сможем пользоваться океаном по своему усмотрению! Нам не нужно кормить прожорливую пасть! Да, заступники лишатся синекуры, им придется работать так же, как всем остальным — это приводит их в отчаяние. Поэтому они мне противятся. Но таково будущее, оно неизбежно!»

Джиан Рекарго молчал. Иксон Мирекс раздраженно подергивал бороду. На какое-то время наступила напряженная тишина. Семм Войдервег нетерпеливо уставился на своих единомышленников: «Почему вы не опровергнете эти нелепые фантазии?»