Льдинка

Странное дело, но смерть Яны прошла как-то незаметно для Тимы. Может, это было следствием общего стресса? Ведь не каждый организм способен выдержать то, что выпало на их долю за какие-то две недели. Он недавно подсчитал и поразился – все это время они живут практически как первобытные люди. Они уже забыли, что такое личная гигиена, душ и все остальное… Относительно низкая температура в пещере еще кое-как справлялась с запахами, но, когда они ложились спать и зажигали печку, он постепенно проклевывался – муторный, тяжелый запах давно не мытых тел и застарелого пота. У всех мужчин отросла щетина (самая смешная у Кости – светлая и жидкая, как козлиная бородка); обросший Дильс с всклокоченными усами все больше смахивал на тунеядца-попрошайку с вокзала, а Тух-Тух и вовсе напоминал пещерного человека. Свои длинные волосы он тоже заплел в косы, но они все равно были грязные и серыми паклями свисали ему на плечи.

Тима был чрезвычайно удивлен, когда к нему как-то подошел Костя и, стараясь не смотреть ему в глаза, задал вопрос:

– Тима, ты веришь в высшие силы?

– О чем ты?

Лицо Кости скривилось, как у мальчугана, которому отказали в покупке понравившейся игрушки, и он вот-вот закатит истерику.

– Что здесь происходит? Перед кем мы провинились? За что все это?

– Не знаю, – безучастно ответил Тима. – А если бы знал, это ничего бы не изменило.

– Ты уверен? – не успокаивался Костя.

– А почему ты спрашиваешь? – теряя терпение, спросил Тима.

И тут Костя не выдержал. Слезы рекой хлынули по его исхудавшему лицу, он повернулся к Тиме спиной и приспустил куртку:

– Посмотри… что там.

Тима сдвинул край его вязаного свитера. Оголилась кожа, бледная, с большим количеством родинок, на холоде она моментально покрылась крупными пупырышками. Прямо в центре, между лопатками, бугрилась какая-то шишка размером с грецкий орех. Тима осторожно потрогал ее пальцем, и она вздрогнула, словно проснувшись. Он отскочил назад от испуга, закрыв рот ладонью, чтобы не закричать.

– Что там? – сдавленно спросил Костя, не оборачиваясь.

– Болит?

– Что там? – Костя словно не слышал Тиму. – Ради бога, скажи мне правду!

– Опухоль, – не стал скрывать Тима. – Может, нарыв какой-то. А может, просто жировик?

– Жировик? – переспросил Костя, и в голосе его слышалось облегчение. – Они же вроде не опасны, да?

Тима промолчал. Потому что прекрасно знал, что никакой это не жировик. Эта пульсирующая шишка (Господи, она живая, живая! – стучало у него в мозгу) была таким же жировиком, как он был Микки-Маусом.

– Я специально подошел к тебе, Тима. Никому из этих ублюдков больше не верю, – сказал Костя, натягивая куртку.

Он облизал губы и нервно хихикнул. Огляделся и, увидев, что ими никто не интересуется, прошептал:

– Ты не думай, я пока еще не сошел с ума. Но мне кажется… я это чувствую, что эта дрянь на спине двигается. Ты понимаешь, что я имею в виду?! Она ДВИГАЕТСЯ! Тима, по-моему, она живая!

У него был такой вид, что вздумай Тима усомниться в его словах – и он с воплями бросится на него. Поэтому он просто безмолвно кивал, как китайский болванчик. И обреченно думал, что их ожидает дальше.

Улучив момент, Злата пошла в тоннель, где остался Аммонит. Сердце ее колотилось так сильно, что, казалось, еще немного, и оно разорвет грудь. Она понимала, что идет смотреть на вещи, которые ей совершенно не следует видеть, но пересилить желание не могла. Ее убивала сама мысль, что человек, который так любил ее, даже не может быть достойно похоронен.

Скоро она вышла из-за поворота и чуть не наткнулась на паутину. Она горестно вздохнула – нити были такими же яркими, как в тот день, разве что немного провисли. Дрожащей рукой женщина направила фонарь вперед. Вместо привычного очертания тела она увидела лишь бесформенную груду тряпья, от которой шел резкий запах, перебивающий даже ацетоновые пары. Слизняки, всласть наевшиеся, лениво расползались по стенам. Большинство из них уже не светилось.

Злата резко повернулась и почти бегом направилась обратно. Больше сюда она не приходила.

Как ни пытался Костя скрыть правду о себе, истина вскоре вылезла наружу. Эта проклятая шишка на его спине продолжала расти с необыкновенной быстротой. Как-то он снова попросил Тиму посмотреть, не увеличилась ли она в размерах (хотя Тима считал, что он сам должен был знать об этом – как можно спать и не чувствовать, что на твоей спине что-то растет и шевелится? но – Костя почти перестал спать), и он согласился взглянуть. Результаты оказались ужасны. Опухоль размером с грецкий орех выросла до футбольного мяча, и Костя уже с трудом влезал в куртку. Застегивать ее он уже не мог, и она нелепо болталась на нем, как на швабре.

Он с надеждой спросил, насколько там все паршиво, Тима скрепя сердце ответил, что не так уж все плохо. Самое печальное, что Костя поверил, и на его лице даже появилась слабая улыбка. Однако на предложение Тимы рассказать все остальным он вспылил и сказал, что лучше сдохнет, чем выставит себя посмешищем.