Лебедь и медведь

Определив собственное местоположение, она позволила себе прокрутить последний момент, который помнила. Не очень приятный, потому что был связано с болью — ох, как много ее было — и действительно раздраженным бурым медведем. Забудьте о Йети. Мейсон в форме перевертыша был тем типом лесных медведей, которые заставляют туристов держаться подальше. Джесси, однако, хотела бы быть к нему поближе, потому что весь бешеный норов медведя проявился из-за опасности, в которой она оказалась. Опасности, от которой Мейсон явно хотел ее защитить. Как мило. Как неправильно. Как странно.

Но она подумает о своих чувствах к медведю — и о его сказочной привязанности — позже. Девушка вспомнила о гиене, которому надо поправить шейку, а предпочтительнее — свернуть, ведь он всадил в нее иглу, содержащую какую-то смертельную сыворотку, ну, или так он считал.

Взволнованная, Джесси села в постели и проверила себя. Руки, ноги, ладони, стопы — все казалось нормальным. Цвет кожи был таким же, как раньше. Ее лицо? Она соскользнула с кровати, попутно обнаружив, что одета в белую ночную рубашку до середины бедра, и отправилась на поиски зеркала, которое нашла в ванной. Тревожно рассматривая себя, Джесси вздохнула: никаких признаков третьего глаза или шишки, указывающей на опухоль, или выросших лишних конечностей.

Видимо, гиена, намеревавшийся накачать ее, напутал с дозировкой или просто оказался неудачником. В любом случае, если не считать небольшой болезненности в мышцах, она чувствовала себя прекрасно.

«А как же Мейсон?»

Девушка спросила себя, исцелился ли он от травм. Даже в том хаосе, который их окружал, она успела заметить ожоги на его теле, когда Мейсон бросился на клетку, пытаясь вырваться в безумной попытке спасти ее.

Ей необходимо найти его.

Не потому что сердце колотится в груди от волнения. Не потому что тело трепещет в ожидании его прикосновения. И уж точно не потому, что он ей нравился. Нет. Э-э-э. Она пошла бы его искать, чтобы убедиться, что ему помогли. Ничего другого.

«Лгунья».

Позже она корила бы себя за обман. Но прямо сейчас Джесси умирала от желания узнать, что стало с Мейсоном.

Однако выйти в двери ей не удалось. Та распахнулась, прежде чем Джесси дошла до середины комнаты, и с отвратительным выражением лица перед ней предстал отец. Он был похож на спятившего от ярости гуся — а вовсе даже и не на царственного лебедя. Джесси мысленно хихикнула. Присутствие отца, тем не менее, сразу заставило ее воспрянуть духом. Она опустилась на кровать и приготовилась к уничтожающим нападкам.

— Ты проснулась. Отлично.

Его ложная веселость не обманула ее ни на мгновение.

— Я чувствую себя хорошо. Спасибо, что спросил.

Сарказм не задел ее отца.

— Я вижу, что твоя речь не пострадала. Священник будет рад.

— Священник? Какой священник? Я умираю? Он придет, чтобы в последний раз причастить меня?

На мгновение девушка заволновалась, недоумевая, что она пропустила.

— Ты не умираешь, хотя почти умерла, работая на это некомпетентное агентство. Могу поспорить, мои адвокаты преподнесут мне их задницы на блюдечке.

— Это не их вина, — вступилась Джесси.

— Нет? Тогда чья? Медведя? У меня запланировано специальное наказание для этого гризли.

— Мейсон жив?

— Хищник-переросток жив. Пока, — зловеще сказал отец.

Ее сердце заколотилось в груди.

— Оставь Мейсона в покое. Он пытался меня спасти.

— Его беспечность, не говоря уже об отсутствии у тебя здравого смысла — это и есть причина ваших проблем.

— О чем ты?

— Медведь? Ты серьезно, Джессика? Я понимаю, что твоя цель состоит в том, чтобы поставить семью в неловкое положение, но, если ты чувствуешь потребность распутничать до брака, неужели ты не могла бы, по крайней мере, придерживаться своих?

— Ты имеешь в виду трахаться с Эриком? — Ей нравилось, как грубые слова заставляют его губы сжиматься. — Я бы предпочла групповуху с животными, рыбами и земноводными одновременно.

Это неправда, но ей нравилась такая ложь. Белая кожа ее отца стала ярко-красной.

— Клянусь, если бы я не сделал тест на ДНК, я бы захотел узнать, из чьего яйца ты вылупилась.

Она обиделась бы, если бы сама не проверила дважды — просто чтобы убедиться. Джесси очень хотела оказаться подкидышем. Она часто думала, взрослея, что действительно могла бы быть гадким утенком, подкинутым в лебединое гнездо.

— Ну и дела, не задуши меня своей любовью, папуля. Я могу просто задохнуться. Насколько бы увлекательным ни был наш разговор, мне нужно идти. Есть дела, которые необходимо сделать. Люди, которых нужно увидеть. Медведи, с которыми надо трахнуться. Ну, все такое. Забавные вещи.

Ледяная улыбка, растянувшая губы отца, ни капли не согрела ее. Триумфальный блеск в его глазах заставил Джесси задрожать.

— Есть только одна вещь, которую ты сделаешь, когда выйдешь через эту дверь, и она включает в себя священника, принца и слово «да», которое ты скажешь, когда зададут вопрос.

Испуганный вскрик, вырвавшийся из горла Джесси, сделал ухмылку ее отца шире.