Лебединая песня: Несобранное и неизданное

«Всё к лучшему… в конце», – по мудрости китайской.
Мне память шепчет вновь минувшего рассказ,
И мертвые цветы давно безводных ваз
Я оживляю вновь с заботою хозяйской.

Всё знал когда-то я, моей порою майской, –

Любовь, любви тоску, и ласку милых глаз,
И ложный их обет… Как много-много раз
За счастьем гнался я, за мнимой птицей райской.

Ошибкам горестным, обманам нет числа…

И где ж печаль о них? Душа не помнит зла,
Как повести чужой в давно прочтенной книге.

Но, незабвенная, доныне так светла

И радостна мечта о том внезапном миге,
Когда ты в жизнь мою нежданная вошла.

LXIX.

В ЛЕСУ

Прогрета полднем тишь под зеленью сквозной,
Лишь треск кузнечиков дрожит, как звон протяжный;
Здесь – рдеют ягоды, там – папоротник важный,
Лоснясь, красуется листвою вырезной.

Вдруг дятел простучит; внизу под крутизной

Испуганный олень встревожит лист овражный –
И тишина опять. И снова дремлет влажный,
Дыханьем пряных трав отягощенный зной.

Природы творческой надежный заповедник,

Все тайны знает лес, как старец-собеседник,
С глазами светлыми и ласковым лицом.

Безмолвных скитников нечаянный наследник,

К их счастью близок я: меж мною и Творцом
Весь чудный мир Его – приветливый посредник.

LXX.

ЗАПРЕСТОЛЬНЫЙ ОБРАЗ

Памяти Андрея Николаевича Авинова

Зиждитель Саваоф с единородным Сыном,
Его же Царствию не будет ввек конца,
И над престолом Их, сходящий от Отца,
Животворящий Дух в обличьи голубином.

Несчетный сонм миров Им служит стройным чином,

И славит песнь стихий Владыку и Творца
Немолчно в рыке льва, в мычании тельца,
И в голосе людском, и в клекоте орлином.

Молебно предстоит собор Бесплотных Сил,

Возносят Ангелы лазурный дым кадил,
Укрывшись крыльями пред славою Господней.

И горние небес надежно оградил

Мечом пылающим от козней преисподней
Лучистых ратей вождь – Архангел Михаил.

LXXI.

ПАРАБРАМА

Всё – призрак. Эта явь – лишь в хаосе затон,
Где отраженный мир – миражей прохожденье…
Вселенная – мечта, и всё в ней – наважденье,
Плывущий медленно далекий мнимый звон.

Цветущая земля, прозрачный небосклон,

Я сам, моя любовь, и боль, и наслажденье,
И творческая страсть – как эхо, порожденье
Зеркальной пустоты… Непостижимый сон…

Он не во мне рожден. Нет, Кто-то высший, вечный,

В блаженных грезах ткет, как путь лучистый, млечный,
Зиждительную мысль в поток живых картин.

И в недрах вечности их отсвет быстротечный

Скользит, как марево… Что это – миг один?
Иль забытье веков – наш жребий бесконечный?..

LXXII.

ОПЯТЬ ВЕСНА