Лечить нельзя помиловать (СИ)

Оклад в школе для оборотней был весьма приличным, и кормили за счет заведения, поэтому первые двадцать тысяч я сумела накопить там. Потом обивала пороги медколлегии, напрашиваясь в командировки — их тоже оплачивали по двойному тарифу. Иногда приходилось работать круглыми сутками, принимая по несколько десятков пациентов в день, чтобы принести домой сразу сотню золотых и упасть в обморок до рассвета. Еще через год стали платить за лекции и подготовку материалов другим преподавателям. Копейки отчисляли газеты за ознакомительную колонку в разделе медицины — они пользовались спросом у населения из-за высоких цен на услуги лекарей. Но самый приятный заработок — это сообщить в лицо скрюченному от боли аристократишке, что его радикулит стоит не меньше двадцати-тридцати золотых.

Ох, как я куражилась первые два года! Одному уроду, заразившему беременную жену сифилисом, прямо сказала: тысяча, сударь, и ни монетой меньше. За жену. А за самого изменника — три тысячи. Ребенок идет бонусом, за него платить не надо, я же не зверь. Потом отпустило. Включила осмотрительность — медколлегия могла заинтересоваться большой суммой налога, которую эрла Пономарёва всегда платит честно. Пришлось поумерить аппетиты, к счастью, сарафанное радио работало на полную громкость, и клиенты стали побогаче.

— Тогда почему ты отказалась от мести? Решила действовать разумнее? — эрл Клод недвусмысленно провел пальцем по горлу.

— Потому что я… Полюбила.

Ходики на стене гулко отбили пять часов, и наступила тишина.

— Кого? — страшным шёпотом переспросил Алеон. На лице его благородия ходуном заходили желваки.

Он ещё спрашивает. Нет на свете другого человека, который нагло влез в моё сердце, оплеухами распихав по углам любовь к работе, к Кудряшке и даже к себе. И общему человеколюбию досталось — его эрл Клод вообще уничтожил своими выходками на первых парах. Остался, обжился и периодически хозяйничает, толкая подчас на сумасбродные поступки. Пути Ахавы неисповедимы, издевательски и о-о-очень неожиданны.

— А ты как думаешь? Есть идеи? — от иронично вздернутой брови капитан замер и пристально заглянул мне в глаза.

— Я счастлив, — пробормотал он. — Но при чем здесь твоя месть? Или подожди… Боги отняли право мстить за мою жизнь?!

— Ну наконец-то умный человек попался, — проворчала я, снимая отек с покрасневших глаз. — А то наберут в дознаватели по объявлению, без экзамена на формальную логику, а мы потом разжевывай им очевидные вещи.

Боги знали, какую подножку ставить. Тайное чаяние накопить на самого зубастого адвоката Порт-о-Фердинанда и заставить похитителя сполна отплатить мне за каждый пинок по ребрам обернулось пшиком. И будь простая месть моей мечтой — проглотила бы и перекрестилась, что небожители забрали какую-то ерундовую обиду. Куда сложнее смириться с тем, что и возможность выцарапать себе портальный артефакт на Землю помахала ушами.

— Ты планировала украсть у него артефакт переноса, — тьфу, догадливый. — Или отнять по закону в счет оплаты морального ущерба? Нет, никто бы его не отдал. Тогда подкупить дознавателей? Стражников? Чтобы они нашли в вещах преступника некую вещицу и тихо передали её тебе?

Звучит ужасно. Мерзко. Отвратительно.

— Какой же ты сообразительный, — голос наполнился неподдельным восхищением, а ладошки сами похлопали от восторга. — Знала бы раньше, завербовала бы тебя в напарники.

— Какая честь, — с добродушным сарказмом протянул Алеон, и не думая упрекать за планируемое преступление. — Одно покоя не дает: твоё лекарское вреднейшество вот так запросто разменяло путь домой на мою жизнь?

— Как ты меня назвал?

— Думала, я не слышу, что ты там себе под нос бубнишь? — колко рассмеялся капитан. — Гвадейшеству полагается личное Вреднешейство.

— Ты — Вреднейшество!

— Ну-ну, мне ещё топать и топать до столь высокого титула, — издевательски усмехнулся он. — Разве что через брак. Ты станешь капитаншей, а то и майоршей, а я, так и быть, стану Лекарским Вреднейшеством.

Гадкое Гвардейшество! Это он ещё не слышал, как я его гвардейским выползнем называю… И завуалированные намёки на свадьбу лишь ранят плохо зажившее сердце. Будто я не знаю, отчего старый маркиз выбрал на роль невестки леди Коллет.

— Твой отец никогда не позволит тебе взять в жены одаренную. Даже если я тебя вылечу.

— А с каких пор меня снова интересует его мнение? — спокойно парировал Алеон. — Великий Сетр, умная жена — горе мужу. Как догадалась?

Без труда. Слишком холоднокровно Эндрю Клод рассуждал о вероятности потерять сына в Ликантропе и необходимости срочно поженить их с Ариадной. Он не просто списал старшего сына со счетов, но и был бы не против стереть с лица земли первый блин «комом» — непокорного, талантливого и слишком непредсказуемого первенца. Давние распри усилились с болезнью Алеона, усугубились его непримиримым характером и легально позволили старому маркизу объявить своим правопреемником младшего сына. А чтобы старший точно не смог претендовать на титул и земли, решил поженить его с неодаренной леди.