Лёд (СИ)

— Наш отец тоже отговаривал Феанаро, да разве тот когда слушал братьев? — подхватил Ангарато. — Первый Дом ринулся на пристани. Мореходы их не пустили. Дошло до драки, а там и до мечей… Тэлери схватились за луки… Мы кричали, пытались остановить — бесполезно! А когда прибежал Финдекано со своими, такое началось!..

Он в расстройстве махнул рукой.

— А вы… тоже… дрались? — замирая, спросила я.

— С кем?! — возмутился Ангарато. — Нам и те, и те друзья и родичи! Мы только и делали, что пытались не дать им покалечить друг друга! А толку-то! ..

— Первый Дом захватил корабли, — тихо проговорил Артаресто. — Мореходов убито без счета. И из наших… из нолдор… тоже погибли многие.

— А Ниэллин и Тиндал? И Алассарэ? Ты видел их?! — вскрикнула я.

— Кажется, да. Вроде они целы… Но там была такая неразбериха… Погоди, не волнуйся, они найдутся!

Да разве можно не волноваться?!

Я бегом кинулась к городу — и едва не столкнулась с Алассарэ. Он нес спящую Сулиэль. Следом шла Айвенэн и вела за руку Соронвэ. Мальчишка ревел, размазывая слезы по грязному лицу.

— Ты куда? — спросил меня Алассарэ; тон его был непривычно мрачен. — Не ходи. Нечего там делать.

— Где Тиндал и Ниэллин?

— Там. Жди здесь. Они живы, оба.

Соронвэ не дал мне расспросить друга подробнее — он кинулся ко мне и уткнулся в бок, всхлипывая:

- Ти-инвэ-э!.. Я п… потерял с… светлинок! .. С… склянка разбилась!.. И они улете-е-ли!..

Чем тут поможешь? Я погладила Соронвэ по голове и подняла глаза на Айвенэн. Лицо ее застыло, словно маска.

— Ингор на корабле, — бесстрастно сообщила она. — Там шторм.

Действительно, ветер все крепчал. Порывы его делались резче и холоднее, трепали волосы, теребили одежду. Из Гавани все явственнее доносился грохот волн.

— Пойдем, Айвенэн, — чуть мягче сказал Алассарэ. — Детей надо уложить в шатре. Тинвиэль, подожди здесь. Я сейчас вернусь, только фонарь найду.

Кажется, он чего-то не договаривает… Арквенэн пошла с ним. Я же снова вперила взгляд во мрак и наконец рассмотрела среди прочих Тиндала и Ниэллина.

Они шли обнявшись, медленной и шаткой походкой. Когда они приблизились, я заметила, что на боку у Ниэллина болтаются два меча, и поняла, что он поддерживает моего брата, который всей тяжестью навалился на него и едва переставляет ноги.

Задыхаясь от беспокойства, я кинулась к ним навстречу:

— Тиндал… Ниэллин… Что… что случилось?

— Я… не хотел его задеть, — глухо пробормотал Тиндал. — Я не убийца…

— Вот именно, — сказал Ниэллин хмуро.

О чем они? Но сейчас не время для расспросов!

Я поддержала Тиндала с другой стороны. Вдвоем мы довели его до нашей поляны и осторожно усадили, прислонив спиной к большому камню. Ниэллин стащил с него куртку…

Сердце у меня замерло: под курткой у брата на голое тело была кое-как намотана окровавленная рубаха.

— Мы пытались остановить… разнять драку, — пояснил Ниэллин, снимая повязку; он говорил вроде бы спокойно, но я чувствовала, что он рассержен и огорчен. — Тиндал хотел защитить безоружного. Бросился под меч, отбил кое-как… И вот, получил сам.

— Кто это тебя так? — в ужасе прошептала я, глядя на длинный, зияющий порез слева вдоль ребер. — Тэлеро?..

Тиндал, морщась, помотал головой:

— Нет… неважно… не знаю, кто.

— Я не успел ни вмешаться, ни узнать того в лицо, — сказал Ниэллин с раскаянием. — Он убежал… А Тиндал не говорит.

— Незачем, — слабым голосом подтвердил тот. — Не мстить же… своим…

Значит, Тиндал получил удар от кого-то из наших! Да только некогда сейчас думать об этом, надо спасать его! Правда, я уже заметила, что дышит он без затруднений и умирать пока не собирается. Меч глубоко рассек кожу и мышцы, но, как видно, не повредил внутренность груди. Однако кровь текла сильно, и Ниэллин тщетно пытался унять ее, прижимая к ране скомканную рубаху.

К нам подбежали Алассаре — в руках он держал фонарь, большую флягу и кусок полотна — и Арквенэн с плащом под мышкой. При виде нас она ахнула:

— Тиндал, бедный! Ужас-то какой!.. Ну ничего, потерпи, все будет хорошо.

Она быстро расстелила плащ на земле, и мы уложили Тиндала. При свете фонаря рана его казалась еще страшнее. Ниэллин омыл ее водой из фляги, но и это не остановило кровь.

Я вспомнила, как однажды у отца соскочил резец и сильно поранил ему руку. Тогда мы позвали лекаря — это был Лальмион, отец Ниэллина. При мне он наложил швы, и порез затянулся всего за несколько кругов света.

— Надо зашить, — пробормотала я. — Ниэллин, где твой отец? Он ведь может сделать это!

Ниэллин сосредоточился — наверное, слал мысленный зов, — но вскоре покачал головой.

— Отец не придет. Он с Лордом и Артафиндэ там… со Вторым Домом. У них много раненых.

— Тогда — ты!

Он растерянно смотрел на меня:

— Тинвэ, нет… я не умею шить…

Я взглянула на Алассарэ. Тот уставился на меня с ужасом и так побледнел, словно сам готов был упасть замертво.

— Решайте уже что-нибудь, — простонал Тиндал. — Мне тоже страшно…