Лед твоих объятий

Он упал в кресло, потер рукой лоб и закрыл глаза.

И все-таки, удивительная у него жена. Еще ни одна женщина не вызывала в нем таких противоречивых эмоций. Ну… Кроме Энн, пожалуй. Но с Энн все было по-другому — в темном угаре запретных желаний, в силках ослепительной страсти, в бездонном омуте отчаяния. И с постоянным ощущением собственной вины и испорченности. С Энн ему никогда не было легко. И он ни разу не смог почувствовать, что она — только с ним, только его. А Ребекка… Почему-то, с ней он ощущает себя живым. Цельным. И не пытается с собой бороться. Даже темные стороны его натуры, которые вызывали у Анны ужас, Ребекку совершенно не пугают. Да, что там? Она безоглядно разделяет его страсть, не смущается от его желаний и в постели способна на любые, самые невозможные безумства.

Он задумался.

Интересно, как в Ребекке уживается эта совершенно сумасшедшая смелость и какая-то детская беззащитность?

Когда он сегодня назвал ее дурой, у нее было такое лицо… Он снова потер лоб. Дорг подери, можно подумать, он сказал что-то обидное. Пусть радуется, что прямо там не выпорол.

При мысли о соблазнительной заднице жены во рту стало сухо.

Красивая задница, бесспорно. И ноги… Тоже красивые. А уж грудь.

Шарг.

Выругавшись любимым словечком Ребекки, он открыл глаза и неожиданно усмехнулся. Да. Его супруга — та еще заноза. И с ней его жизнь точно никогда не будет скучной. А Энн… Нет. Вспоминать о ней слишком больно. Забыть, не думать, не представлять, как все могло бы быть.

Посмотрев на свои руки, он медленно разжал намертво сжатые кулаки и выдохнул.

Все. Хватит предаваться ненужным рассуждениям. Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы о ней размышляли дольше, чем пару минут.

Он поднялся с кресла, подошел к окну и отодвинул штору. Вечерняя Аранайя сверкала яркими огнями. Небо, дома, дороги — все было залито светом.

Жаль, конечно, что пришлось отказаться от попытки узнать, где находится Террос. Буря, подобная сегодняшней, теперь не скоро возникнет в Эгейской пустыне, а без нее это будет непросто. Но он что-нибудь придумает. Теперь для него достать Артани — дело чести.

ГЛАВА 10

— Ну, что ты, маленький? Пей. Это козье молоко, оно очень полезное.

Голос жены звучал так нежно, что он удивленно прислушался. Ах, да, как он мог забыть? Щенок… Точно. Этот мелкий привереда в последние дни занимает все свободное время Ребекки. Арс ни на шаг не отходит от своей шаэри, ковыляя за ней по всему дому. И спит рядом с ней. И ест только из ее рук. И рычит на всех, кто подходит к Ребекке ближе, чем на рон.

Да, что там? Шельмец даже его попытался выжить из их общей с Ребеккой постели. Скалил зубы и кусался, как взрослый арс. А Ребекка смеялась и даже не пыталась унять этого мелкого паршивца. Доргова девчонка. Мстит ему за то, что он запретил ей покидать особняк.

— Себастиан, помоги мне.

Дорг подери, четыре утра. Он не собирается вставать ни свет, ни заря, чтобы кормить какого-то щенка.

— Я же знаю, что ты уже проснулся.

Да, наглости Ребекке не занимать.

— Кто из нас шаэри — ты или я? — не открывая глаз, поинтересовался он.

— Шанти не хочет пить козье молоко, — пожаловалась Бекки.

Щенок звонко тявкнул.

— И в чем проблема? Налей в бутылку коровье.

— Легрэ сказал, что его нужно поить козьим, оно полезнее.

— Ребекка, это твой зверь, ты притащила его в дом, ты с ним и справляйся.

Он решительно повернулся спиной к происходящему и попытался уснуть. Куда там.

Шанти взвизгивал, упрямился, скулил…

Не выдержав, он поднялся с постели, забрал у Ребекки бутылочку и строго посмотрел на щенка.

— Иди сюда, шельмец.

Малыш смешно набычился и помотал головой. Глазенки его сверкнули синим льдом.

— Шанти, я не шучу.

Бесполезно. Упрямое создание посмотрело на свою шаэри и жалобно заскулило. Маленький хитрец.

Пришлось задействовать ледяную силу, которой малыш пока еще не мог сопротивляться. Потом, когда арс подрастет и научится управлять своей сущностью, его волю уже не получится сломить так легко.

Ребекка прижала щенка к себе, а он поднес к нему бутылку.

— Давай, малыш, попробуй, — прошептала жена.

Шанти поймал губами соску и неохотно зачмокал, всем своим видом выказывая, как тяжело ему пить густое, ароматное молоко. Ну, да, арсы не переносят запах коз. Но что делать, если только козье молоко способно заменить малышу молоко матери?

Он держал бутылку, а сам наблюдал за лицом жены. Нежным, трогательным, чуточку встревоженным. Почему-то представилось, что она так же будет смотреть на ребенка… Их ребенка. И в сердце что-то дрогнуло.

Унаши сатар. Что за глупости?

Он нахмурился. Еще не хватало…

— На, держи, — передал он бутылку Ребекке. — Дальше сама справишься, — недовольно буркнул и пошел в ванную, где долго стоял под ледяным душем.

Глупо. Какой ребенок? Не нужны ему никакие дети.