Лед твоих объятий

— Что ты знаешь о Ледяных, Ребекка? — спросил Кимли.

— Почти ничего, — призналась я. — Так, обрывки какие-то. В нашем мире Истинных осталось очень немного, да, и силу их не сравнить с той, что была у древних. Мой отец, как ты знаешь, обладает силой льда, но его трудно назвать Ледяным. Ну, еще Ричард, но наш император умеет скрывать свою мощь, так что, раньше я даже не подозревала, что он Истинный.

— Рождение Истинного Ледяного — всегда чудо, — вновь завладев моей рукой, сказал Тиан. — И это чудо сопровождается многими необычными явлениями. В маленького Ледяного уже с зачатия заложена магия — полный дар, — и малыш многое умеет. Он чувствует опасность, умеет защищаться и легко пользуется всеми возможностями взрослого мага. Правда, сила его еще сырая, неоформленная, и она часто выходит из-под контроля.

Кимли ненадолго замолчал, а я слушала его, затаив дыхание, и в моей душе разгоралась надежда.

— Когда ты ринулась спасать Симмонса и использовала запретное заклинание, малыш воспринял его, как угрозу, и выстроил защиту. Именно поэтому, мы так долго не могли тебя найти. И именно поэтому, ты отторгала магическую помощь. Наш сын считал любого мага в округе врагом и закрывался от всех за сильнейшей ледяной завесой. Потому никто из врачей и не смог определить, что ты беременна.

— А Артур? Как он узнал?

— Арт — один из самых сильных магов Сартаны. Он сумел связать наши с тобой магические потоки и снять защиту, выстроенную малышом.

Я представила маленького кроху, который всеми силами борется за собственное существование, и судорожно вздохнула. Шарг. Так не должно быть. Ребенок… Разве может он выжить, испытывая страх и пытаясь выстроить стену между собой и окружающим миром? Одинокий, испуганный, не ждущий ни от кого помощи и поддержки. Сердце захлестнуло жалостью.

— А сейчас? Что сейчас чувствует наш сын? Он, по-прежнему, боится?

Я впилась ногтями в ладонь мужа, требуя ответа, и даже не заметила этого. Лишь потом, ощутив боль в сведенных пальцах, опомнилась и расслабила кисть.

— Нет, — ободряюще сжал мою руку Кимли. — От него не веет недоверием или страхом. Скорее, это можно назвать осторожностью и робкой надеждой.

— Поверить не могу, у нас будет ребенок…

Я прислушалась к себе, надеясь уловить какие-либо изменения в собственном теле, но ничего не почувствовала. В голове никак не укладывалась мысль, что нас с Кимли теперь связывает маленькая кроха, зреющая у меня внутри. Неужели, это правда? Сын… Крев сатари.

Я беззвучно выругалась и тут же осеклась. Пожалуй, пора забыть все крепкие словечки. Мой малыш не должен их слышать.

— Мне поэтому было так плохо?

Мысли метались, и мне хотелось спросить сразу обо всем, но я попыталась успокоиться.

— Да.

Себастиан пригладил мои волосы.

— Но теперь все будет хорошо.

— А… зрение? — я с трудом проглотила возникший в горле комок. — Оно вернется?

Внутри вспыхнула сумасшедшая надежда. А вдруг, моя слепота обратима? Вдруг, она пройдет так же, как тошнота и головная боль? Теперь, когда наш кроха перестал бояться, может, и все последствия его защиты пройдут?

— Не буду тебя обманывать, Бекс, обычно, в таких случаях ничего нельзя сделать. Но я тебе обещаю, я найду способ это изменить.

Тиан крепко сжал меня в объятиях и тихо добавил:

— Ты должна верить мне, Бекс. Я сделаю все возможное и невозможное, но ты сможешь увидеть нашего сына.

Я уткнулась в шею мужа и крепко зажмурила глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы. Я верю, Тиан. Верю. Вера и надежда — это то, что никто не способен у меня отнять, и однажды я открою глаза, и мир снова расцветет своими красками.

— Себастиан, нельзя больше ждать.

Феради нервно расхаживал по кабинету, и на его лице не было и тени прежней невозмутимости.

— С каждым днем Артани набирает все большую силу. Посмотри за окно. Ты видишь? Которые сутки стоит эта проклятая мгла, все небо заволокло тучами, в воздухе ощутимо пахнет серой. Неужели, ты не понимаешь? Скоро весь Хронос накроет песчаная буря, зарождающаяся в пустыне, и тогда мы уже ничего не сможем сделать.

Джерад Феради задернул штору, еле слышно выругался и рухнул в кресло.

— Нет, невозможно. Почему ты такой равнодушный, Кимли? Отчего не думаешь о будущем? У тебя ведь молодая жена.

Он не думает? Да он только об этом и думает день и ночь. И понимает, что время не терпит, но как? Как оставить Ребекку? Она только-только встала на ноги. И наконец-то начала ему доверять. И с ее лица исчезло это доргово настороженное выражение.

Он не может бросить ее одну. Не может — и все. Сегодня ночью Бекс впервые спала спокойно, прижавшись к нему и обняв за пояс. И он не мог передать, что чувствовал, обнимая жену в ответ. Тепло, нежность, желание защитить… То, чего никогда не испытывал раньше. И даже влечение, которое всегда вызывало близкое присутствие Ребекки, приобрело какой-то другой оттенок. Исчезло отчаяние, ушел вечный голод тела, испарилось ощущение вины и темная окраска страсти. И он впервые сумел удержать свои желания, хотя, мягкое, податливое тело жены по-прежнему разжигало в нем пожар.

Время. Ему нужно время. Артур его понимает, а вот остальные…