Леди-бесприданница

Флора заглянула в конюшню, погладила лошадей, затем прошла через двор и огород с грядками, где на нее несколько раз нападали курицы, пытаясь клюнуть. Бандит бросился к ним с желанием подружиться, решив, что это игра, и они разлетелись с громким кудахтаньем в стороны. Флора велела псу быть рядом и опасливо огляделась – вдруг кто-то увидит ее и донесет Лахлану. К счастью, во дворе не было ни души.

Флора пошла к старой часовне, как назвал ее садовник, у другой стены крепости, то и дело поднимая глаза к небу и оборачиваясь, чтобы не потерять из виду Бандита. Толкнув дверь в часовню, она поморщилась, в нос ударил затхлый запах и пыль. Помещение было завалено старой мебелью и сундуками, должно быть, его используют как склад для старых вещей. Флора поспешила выйти. На улице, посмотрев по сторонам, она действительно увидела в стене калитку. За ней оказалась тропа, уходящая вниз, к пляжу.

В следующее мгновение в лицо ударили струи дождя. Флора кликнула Бандита, и они побежали к замку. Когда она наконец вошла в холл, подол накидки и платья был мокрым и забрызган грязью. Она поспешила наверх по лестнице в спальню, где дождь уже барабанил в окна, налетали порывы штормового ветра с моря. Одежду Флора повесила на стул, надеясь, что подсохшую грязь будет легче отчистить, и посмотрела на часы – полдень. Еще целых шесть часов до возвращения Лахлана и совместного ужина. Расскажет ли он ей о том, что произошло за день? Или будет вести себя как отец, считавший, что женщин не стоит посвящать в серьезные дела.

Флора достала из гардероба старое платье абрикосового цвета в темно-зеленую полоску, порылась в сундуке и отыскала клетчатую шаль. Удары дождя были такими сильными, что стало немного жутко. Она прижалась щекой к мягкой шерстяной ткани и остро ощутила тоску по дому. В замке Маккрифф ей, по крайней мере, никогда не было скучно с родными, с людьми, которых она знала с детства. Осмотрев шаль на вытянутых руках, полюбовавшись синей с зеленым клеткой, Флора вздохнула и с удовольствием завернулась в нее. Из задумчивости ее вывел стук в дверь, после которого та почти сразу распахнулась. Она с надеждой обернулась – вдруг Лахлан подумал о ней и раньше вернулся с винокурни. Разочарованный взгляд наткнулся на румяное лицо Мюриэль.

– Обед подан, миледи, – сообщила девушка и бросилась к стулу с мокрым платьем. – Ох, какое грязное. Отнесу его на кухню, хорошенько просушу и вычищу. Вы правильно сделали, что вернулись, иначе могло быть худо.

– Благодарю, Мюриэль. Я сейчас спущусь. Полагаю, обед накрыли в столовой?

Ей ужасно не хотелось сидеть за огромным столом и чувствовать себя всеми покинутой. Как Лахлану удавалось выносить одинокие трапезы столько дней подряд? Она скучала по мужу, а вот он по ней вряд ли. Вчера они сидели так далеко друг от друга, что создавалось впечатление, будто каждый ест в одиночестве.

– Нет, миледи. Миссис Дэлглиш приказала подать вам обед в утренней гостиной. Вы помните, где она, или вас проводить?

– Не стоит, я найду дорогу. Лучше отнеси Бандита в кухню и накорми чем-нибудь.

Они вместе дошли до площадки, затем горничная удалилась в другую сторону, унося с собой платье и вырывающегося Бандита.

Утренняя гостиная располагалась в старой части замка и представляла собой просторную комнату, выходящую окнами на юго-восток. Карнизы, все деревянные детали и мебель были выкрашены в белый цвет. На стенах сиреневые обои в белую полоску, большие окна обрамляли однотонные зеленые шторы. Ожидавшая горничная приготовилась подавать первое блюдо.

– Благодарю, Долли, я справлюсь сама. Можешь идти заниматься своими делами.

Долли, поклонившись, исчезла, оставив Флору за большим круглым столом у окна. Пейзаж за ним был мрачнее ее настроения. И что же, такова будет жизнь? Ей предстоит сидеть в огромном замке, где не с кем поговорить и посмеяться, дрожать от страха, что любой поступок может расстроить супруга, о котором она, кстати, до сих пор ничего не знает, кроме того, что он богат и одержим работой? Единственное, что может развеять ее одиночество, – это дети. Принесут ли они в жизнь много света, любви и веселья?

Ужин прошел в атмосфере еще большего напряжения, чем предыдущим вечером. Лахлан почти все время молчал, и Флора последовала его примеру. После ужина супруги прошли в гостиную напротив библиотеки. В конце коридора была устроена удобная бильярдная со столом в одной половине комнаты и с камином и креслами для отдыха в другой.

Дальше по коридору был кабинет Лахлана, а за ним старый зал приемов, переделанный в бальный.

Лахлан остановился у двери гостиной и поклонился.

– Мне нужно еще поработать. Спокойной ночи, Флора, – сказал он и скрылся за дверями кабинета.

Позже, прежде чем подняться к себе, Флора на цыпочках подошла к двери кабинета мужа, прислушалась, но так и не отважилась войти. Однако она отчетливо слышала звук ударяющихся друг о друга бильярдных шаров и мужские голоса за дверью, мимо которой только что прошла. Поджав губы от гнева, она поспешила к лестнице.