Леди-горничная убирается

— Нам бы алтарь на голодный паек посадить… — не обращая внимания на мою недоверчивую улыбку, продолжал бормотать Криштоф. — Но… нас всех учили, что алтарь важнее любого члена рода, потребности алтаря — священны, и если доволен алтарь — то и род в порядке. И мы делали все, чтобы алтарь был доволен. Мы перестали видеть в этом что-то дурное, ведь благо алтаря — высшее благо. Если бы ты вышла за меня тогда… да еще по договору, который отец выторговал у Тристана… — он вдруг посмотрел на меня пристально, в упор. — Стала бы таким же кормом для алтаря как все женщины де Орво.

— В сером платье? — хотела, чтоб это прозвучало насмешливо, но голос у меня дрогнул. Мне хотелось завизжать и броситься прочь. И бежать до самой столицы — чтобы между мной и проклятыми де Орво оказалось половина империи и неработающий Межмировой тоннель. Но… Криштоф, конечно, де Орво, но сам по себе, он был… неплохим. Наверное. — Что изменилось сейчас? — стараясь быть спокойной и деловитой, спросила я.

— Алтарь де Орво не будет иметь на тебя никаких прав, потому что ты глава другого рода. Мы поженимся, и каждый останется у своего алтаря. Я даже соглашусь, что наш первый сын станет наследником де Молино. Де Орво подождут второго. Я подниму… помогу тебе поднять поместье. Никто не посмеет предложить тебе распродать наследие де Молино по дешевке. — и он так жестко улыбнулся, что я поняла — и правда, не посмеют. — Я надеюсь, это хоть немного искупит мою вину…

— Хочешь жениться на мне из чувства вины?

Я, конечно, никогда не мнила себя неотразимой красавицей… но и любимым женским кошмаром — ах, я никому не нужна такая как есть! — тоже не страдала. Так что слышать это было откровенно неприятно.

Он не отвел взгляд:

— Я был бы рад от этого чувства избавиться. У поместья де Молино отличный потенциал, немного денег и много труда, и оно даст отличный доход. Твои связи нам бы тоже очень пригодились.

— Какие связи у горничной? — мрачно буркнула я.

— Оставь! — он отмахнулся. — Если умная женщина решает работать горничной, она извлечет из этой должности всю возможную выгоду. Ни за что не поверю, что ты не прислушивалась к разговорам в гостиной Трентонов: какие большие проекты планирует Имперский Совет, куда стоит вкладывать деньги… Твои сведения, мои деньги: объединившись, мы можем стать настоящими королями юга. — он усмехнулся и вдруг наклонился к самому моему уху. — А еще ты мне демонски нравишься, Летиция де Молино. — прошелестел горячий шепот. — Но чтобы ты мне поверила, я не стану торопиться. У нас будет время как следует узнать друг друга. — он отстранился и насмешливо глядя на меня, спросил. — Что ты ответишь на мое взвешенное, сугубо деловое предложение?

— Что я… — я облизнула разом пересохшие губы. — Подумаю.

— Конечно. — после недолгого молчания обронил он. — Только… кольцо возьми. Если вдруг кто-то из любезных соседей окажется чересчур настойчивым в своих предложениях… оно отпугнет не хуже своры псов! — он почти силой сунул мне коробочку. Поднялся и шагнул к выходу из беседки… Стремительно метнулся обратно, схватил меня за плечи… — Мы и так пятнадцать лет потеряли! — и впился мне в губы настойчивым жадным поцелуем.

— Ах! — выдохнула я, когда он меня отпустил. И замерла, прикрыв глаза и впитывая привкус его губ на моих губах. Это так странно, когда к тебе приходит несбывшееся. То, чего ты не звала, не просила… позабыла.

— Я ни в чем тебя никогда не обвиню… и другим не позволю. — выдохнул он мне в губы.

Я распахнула глаза и настороженно уставилась на Криштофа. Ни в чем — это в чем? В побеге из-под венца? В том, что случилось со мной на войне? Что я горничная?

— Это на случай, если я все же чудовищно ошибаюсь, и ты действительно прикончила своего брата. — он замер на мгновение — губы к губам, глаза в глаза — и буркнул. — Так что думай быстрее!

— А то что — откажешься?

— Рехнусь, как все де Орво! — он выскочил из беседки и стремительно пошагал к дому.

Я осталась сидеть, задумчиво глядя перед собой и то и дело касаясь пальцами губ, и думая, а не пригрезился ли мне этот поцелуй. Все же юг, ночь, море… мечты.

— Надо же, в моем-то возрасте и положении — и такие страсти! — наконец по-старушечьи проворчала я, и полезла из беседки.

— Вот именно! — также ворчливо откликнулись мне. — Возраст и положение как раз такие, что остепениться пора. А не как девчонка по беседкам прятаться. — на ступеньках беседки, безжалостно пачкая черную юбку, сидела Анита Влакис.

— Девчонкой я как раз не успела — вот, добираю. — хмыкнула я. Окинула Аниту взглядом от слегка растрепавшейся прически до черных туфелек с пряжками, и протянула. — А мы с тобой, похоже, лучшими подругами стали — куда я, туда и ты.

Она открыла и тут же захлопнула усыпанный жемчугом черный веер, и согласно кивнула: