Леди-горничная убирается

— На твоем месте я бы себя тоже заподозрила… в чем-нибудь. Может в том, что мне нужны и Трентон и де Орво… с деловыми, исключительно деловыми целям. — успокоила она. — Лошадки сами себя не продадут. Прокормятся, пробегутся… но не продадут, нет! У нас не многие об этом знают, но де Орво, хитрый жук, в герцогский дворец вхож. А Трентон… ну это Трентон! И тебе он не подходит. Что женат — то ладно, жена — не стена, ее и подвинуть можно… это я тебе как вот эта самая… слегка подвинутая, говорю. Только у него ведь еще и дети есть, а их так просто не подвинешь.

— Я с ними неплохо лажу. — пробормотала я, сама понимая, как дурацки это звучит.

Анита в ответ только хмыкнула и с кряхтением поднялась, придерживаясь за столбик беседки:

— Пойду еще попляшу, притопчу как положено могилку твоего братца. А ты постарайся с Трентоном аккуратно расстаться, без обиды. Имперский лорд нам всем еще пригодится. — с деловой наглостью распорядилась она. — А то неспокойно как-то… — она зябко повела роскошными плечами с дерзко прорисованным вдоль ключицы черным цветком. — Я еще когда в столице была, половину наличности в Имперский банк положила, а половину во Франконию перевела.

— Ты что-то знаешь? — резко спросила я.

— Чую. — она похлопала веером по носу. — Так что решай со своими мужчинами. Счет во франконском банке, конечно, лучше, но если нету, пусть хоть мужчина будет. — она резко кивнула и широким размашистым шагом направилась к террасе.

— Ой, лорд Арчибальд! Чуть сердце у меня не выскочило — как вы тут тихо притаились! С такими талантами вам бы столовое серебро воровать — состояние составите! — громогласно прозвучало с террасы.

— Приберегу ваш совет для столицы, госпожа Влакис. Там серебро дороже. — невозмутимо ответили ей.

Она рассмеялась — темный женский силуэт на миг нарисовался на фоне ярко освещенной двери, и Анита скользнула в зал, оставляя меня наедине с Трентоном.

Я вздохнула — на террасу подниматься не хотелось, но не бежать же обратно в сад, когда он наверняка меня уже заметил. В темноте этот человек видел как кошка. Иллюзией тоже не прикроешься. Старые ступеньки протяжно заскрипели под моими шагами. Менять надо…

— Как погуляли… леди Летиция? — темная фигура у резных перил повернулась ко мне. — Плодотворно? — в голосе его звучала неприкрытая язвительность.

Не кажется ли лорду, что его обиды… или что там у него за сложные чувства… сейчас несколько неуместны? И небрежно ответила:

— Вполне. Замуж вот позвали.

— И что же вы ответили?

— Что подумаю.

— Удачи вам… в этом благом начинании. — процедил он сквозь зубы, повернулся на каблуках и скрылся в зале.

А я вдруг почувствовала, что злюсь. Нет, не злюсь. Я в ярости! До кровавых колес перед глазами. Чего хотят от меня все эти люди? Как они смеют постоянно от меня чего-то требовать? Один из тюрьмы вытащил и платье подарил, второй жизнь спас… и теперь считают вправе предъявлять претензии… и где? В моем собственном доме?

Клятые демоны, с меня — довольно!

Глава 19. Безумная пляска с ружьем

Напряжение как-то враз отпустило и сменилось то ли веселой злостью, то ли просто — весельем. Я проводила Тристана. Теперь я отпускала все, что между нами было: плохое и хорошее, случившееся и неслучившееся, сказанное и недосказанное! Моего брата больше нет в этом доме. Но есть род. И я. Мое время пришло.

Я легонько стукнула каблуком в скрипучие доски. И дом откликнулся долгой, протяжной дрожью — так подрагивает шкура у разомлевшего пса, когда его чешешь.

На галерее для музыкантов захлебнулась и смолкла скрипка. Флейта издала пронзительный визг, глухо ухнула труба — и воцарилась тишина. Замерли танцующие.

— Дзанг! Дзанг! Дзанги-дзанги-дзанг! — я пошла по залу с пятки на носок, при каждом шаге звонко отбивая ритм каблуками об пол.

Гости стояли. Молчали. Глядели.

Я шла.

— Что это она делает? — госпожа Тутс глядела на меня как ребенок — на фокусника в цирке.

— Торопится. — хмыкнула седовласая дама… пол под ее ногами слегка завибрировал, откликаясь на перестук моих каблуков. — А может, и нет. — удивилась она.

Толпа вдруг хлынула в стороны, очищая середину зала.

— Между прочим, это незаконно. — пробурчал старый де Орво.

— Зато так по-южному. — хмыкнула Анита, будто нечаянным движением бедра отпихивая старика в толпу.

— Ах!

Я походя выдернула темный костяной веер из рук какой-то дамы — и шагнула на середину. Разложила веер, сложила…

— Щелк! Щелк-щелк-щелк! — и дробно ударила каблуками в пол, бросаясь в бешенную мадронгу.

Называют ее в честь столицы, хотя каждый городок на юге претендует на то, что мадронгу придумали у них. Врут, конечно, мы-то тут точно знаем, что в первый раз мадронгу плясали на карнавале в Приморске, почти шесть веков назад. И не кто-нибудь, а мой предок-пират, самый первый де Молино, привез танец с далеких островов вместе с искрой для алтаря и смуглокожей женой. И только здесь ее умеют танцевать по-настоящему!

Дзанг-даррама-дзанг! Дробно щелкает веер, кружится черная юбка, открывая туфельки, выстукивающие ритм яростный, как стук моего сердца. Дзанг-дарранг-танг-танг!