Когда он вот так на меня смотрит, у меня голова кругом идет. И краснеть начинаю, как девочка.
А я думала, что есть время до осени. Осень ведь еще не скоро.
Как-то не по вкусу мне нынешнее его настроение. Что за лирика декаданса? И захватив рыжую прядь, дергаю.
- Выкладывай.
Вот тебе и мирные семейные посиделки.
Когда же это все закончится?
Кайя просто снимает меня с подоконника. В его руках - уютно и надежно, вот только не следует обманывать себя. Хаот... это куда серьезней, чем мятежники и пушки.
- Не бойся, - шепот Кайя прогоняет страх. - Мы ждем их. Мы готовы к встрече. И нам нужно лишь узнать место... они сами скажут. Уже почти сказали.
Он меня баюкает, как ребенка, я себя ребенком и чувствую.
Помню глянцевые каменные глаза мага, в которых я почти утонула. Волю, почти сломавшую Сержанта... собственное желание подчиняться.
Не только нам, но чего это будет стоить? Я уже усвоила, что у всего здесь есть цена.
Я верю ему.
Что мне еще остается делать, не плакать же в самом-то деле, Кайя обнять. Закрыть глаза и слушать такой знакомый ритм сердца. И утешая себя, думаю, что я буду рядом.
Меня, в отличие от Кайя, данный вариант всецело устраивает.
Он же вздыхает и утыкается носом в макушку.
Гипс Йену все-таки снимают, несмотря на то, что я не слишком верю в столь быстрое срастание костей. Но док твердит, что все замечательно.
Кайя с ним согласен.
А Йен, маленький рыжий лис, просто-таки счастлив избавиться от обузы. Он трогает ногу, покрасневшую шелушащуюся кожу, поворачивает влево и вправо, вытягивает стопу и пальцами шевелит.
На ноги становится сам и первый шаг делает осторожно, словно наново к ноге привыкая.
От ботинок отказывается, шлепает босиком.
Йен держится за мою юбку, но с видом предельно независимым. Во второй руке он несет обломок гипса.
Хочется мне. И вообще, отбирать у женщины возможность иррациональных переживаний бессердечно. Я лучше буду волноваться о том, что пол холодный, сквозняки гуляют и местные крысы переносят чуму, нежели о грядущей встрече с магами Хаота и призраке апокалипсиса, который маячит где-то вдали. Со сквозняками я хотя бы бороться могу.
Кайя целует мою руку, проводит большим пальцем по линии жизни, которая тянется до самого запястья, и значит, я проживу долго.
Мы оба проживем долго.
И черт побери, счастливо, поскольку иначе все эти танцы не имеют смысла.
Письмо принес Урфин и, протянув мне мятый конверт, скрепленный парочкой восковых печатей, сказал:
- Я не вскрывал.
Вот и мне как-то не хотелось.