Леди и война. Пепел моего сердца

   Если бы не осень, лист и вобла, Тисса не решилась бы рассказать, потому как не была уверена, что сейчас время для подобных задумок.

   Но Урфин умеет слушать.

   И не смеется, не спешит говорить, что Тисса со своими фантазиями отвлекает от дел более важных.

   - Ты - мое чудо, - хорошо, что Урфин рядом, здесь, сейчас, но когда-нибудь - уже скоро - поездка закончится. Ласточкино гнездо ждет хозяйку... дождется. А Урфин вновь уедет.

   На месяц? Два?

   Дольше?

   Если война, то и навсегда, возможно. Только о таком и думать нельзя.

   А о вобле можно...

   - Не грусти. Завтра мы все решим. Обещаю.

   Вобла снилась ночью. Тисса стояла по колени в ручье, вода была холодной - позже она поняла, что дело не в воде, а в сквозняках и одеяле, которое Урфин опять под себя подгреб - а вобла, пусть и вяленая, ароматная, юркой. Она никак не давалась в руки. И к утру Тисса устала до невозможности.

   Но одну рыбешку вытащила-таки.

   Красивую. С серебряной чешуей и синими глазами. Как ее было есть?

   Про рыбу она думала целое утро, расстраивалась, что та исчезла вместе со сном, и поэтому аппетит пропал. С ним - желание поддерживать светскую беседу.

   Напротив, и хозяин, и хозяйка, и сын их, вырядившийся к завтраку, словно на парад, вызывали глухое раздражение. К счастью, Урфин сдержал слово и завтрак этот не продлился долго.

   Крытый экипаж доставил Тиссу на окраину города, к серому длинному зданию под плоской крышей. Некогда здание было заброшено, но его привели в порядок, подлатав крышу, навесив новые, блестящие трубы водостоков, заменив окна и двери. Починив крыльцо. Ароматы дерева, воска, краски и камня кружили голову, и Тисса, чтобы не потерять сознание, вцепилась в рукав мужа.

   - Как тебе? Я думал разместить здесь общину, но и для приюта подойдет, - Урфин, к счастью, этой ее слабости не заметил.

   Скрипучий пол. Выбеленные стены. И красные печные трубы.

   Комнаты, пока пустые...

   Огромная кухня, больше только замковая...

   - Тебе нравится?

   - Да.

   Она не думала, что все решится так быстро. Она просто видела детей на улицах, грязных, оборванных, выпрашивающих монетку. Тисса спросила у градоправителя, почему он ничего не сделает, а тот ответил, что ему не поручено заниматься еще и сиротами.

   А кому поручено - он не знает.

   У города есть множество иных забот, куда более важных, и хотя он всецело разделяет беспокойство Ее Светлости - у женщин удивительно мягкое сердце - но не имеет ни сил, ни средств возиться с беспризорниками. Однако клятвенно обещает, что больше маленькие дикари не станут докучать леди.

   Наверное, Тисса плохо объяснила, чего именно хочет. Но ведь Урфин все сразу понял.

   - Но, драгоценная моя, мы не сможем остаться. Я отдам распоряжения. Выделю деньги, но и только.

   Значит, предчувствие не обмануло.

   - Я не хотел тебя огорчать, но... - он вытащил шпильку. И вторую тоже. Верный признак того, что Урфин расстроен. Следовательно, уходит и... не следует плакать. Ему не станет легче от Тиссиных слез. - Послезавтра мы возвращаемся.

   - И ты уйдешь.

   - Да.

   - Надолго?

   Вздохнул. Надолго...

   - Иза возвращается. И мы должны добраться до Города. Это шанс остановить войну. Вообще все это безумие остановить. Я ведь должен, понимаешь?

   Понимает. И то, что за валом - опасно.

   И что Урфин не отступит. Если надо дойти до Города, то дойдет. А потом обязательно вернется. Надо думать только так и не иначе.

   - Мы пойдем по нашим землям. Дядя создал коридор... он контролирует повстанцев. И мятежников. И вообще там много тех, кто поддержит...

   ...но и тех, кто не захочет возвращения.

   Урфин вытащил-таки последнюю шпильку, и ленту развязал. Но испорченной прически не жаль.

   - Так нужно, солнышко мое.

   Конечно. Тисса понимает.

   И ей все равно страшно, чтобы от страха избавиться, она обнимает мужа, стоит долго, наверное, целую вечность, запоминая именно этот момент.

   Тот лист, наверное, уже расстался с веткой... но ведь весна когда-нибудь наступит.

   - Ребенок, - от его шепота ком в груди тает. - Скажи, что тебе привезти из Города?

   Улыбается, потому что не хочет ее пугать.

   - Себя.

   Тисса отпускает его. Сейчас и вообще. Осматривается. Надо вспомнить, кто она и зачем здесь.

   - Если назначить директором леди Гроу, - голос все равно предательски дрожит. - Она... она очень ответственная. И все сделает, как надо.

   Леди Гроу высокая. Сухощавая. В черном вдовьем наряде, который она носит последние пятнадцать лет. Леди Гроу управляет имением, фермой и небольшой ткацкой мастерской. Работают там, как доверительно сообщили Тиссе, падшие женщины. Леди Гроу наивно полагает, что их можно перевоспитать. А в свободное от перевоспитания время она разводит флоксы и кошек.

   Урфин протянул ленточку и, наклонившись, поцеловал Тиссу в лоб. Пахло от него рыбой.

   - Объяснишь ей, чего ты хочешь?

   Тисса кивнула.

   Объяснит.

   Если рот сумеет открыть. Он совершенно неприлично наполнялся слюной, Тисса сглатывала и сглатывала, рискуя захлебнуться.

   В карете стало только хуже. Особенно, когда на площадь выехали.

   Где-то рядом продавали рыбу.

   Вкусную копченую рыбу...

   Это же невозможно!

   - Останови. Пожалуйста.

   - Тебе плохо?

   Не плохо. Напротив, почти хорошо...