Леди и война. Пепел моего сердца

   - Я... - Тисса облизала губы. - Я рыбы хочу. Очень. Можно?

   Простое ведь желание. Выполнимое. Куда проще, чем найти подходящее для приюта здание меньше, чем за сутки. А рыбу и вправду продавали, на промасленной бумаге, именно такую, как Тиссе хотелось: копченую, с золотистого цвета чешуей, с белым крохким мясом и жиром, который Тисса, окончательно позабыв о приличиях, слизывала с пальцев. Ела руками.

   Стыдно не было.

   Ну, самую малость.

   Урфин смотрел как-то странно, задумчиво... наверное, не ожидал, что она может себя вести подобным образом. Тисса и сама не ожидала. Остановилась лишь, когда рыбина - вот почему он взял такую маленькую? - закончилась.

   Протянув платок, Урфин поинтересовался:

   - Ты хорошо себя чувствуешь?

   Замечательно!

   Даже тоска отступила.

   Кто бы мог подумать, что рыба - это настолько вкусно? Правда, немного грязно... и когда Тисса умудрилась посадить это пятно на подол? Ведь старалась есть аккуратно.

   Урфин отобрал бумагу, завернув рыбьи кости, плавники и куски кожи. Сам сел рядом, обнял и тихо сказал:

   - Драгоценная моя, извини, но мне надо знать... как бы это выразиться, - он явно собирался спросить что-то неприличное. - Я ведь не ошибусь, сказав, что женские дни у тебя были давно?

   Ну... наверное.

   - А как давно?

   Тисса попыталась вспомнить. Наверное, до того, как они выехали из Ласточкина гнезда... это два месяца уже. Тисса еще радовалась, что они не начинаются, в дороге в эти дни жутко неудобно.

   - Ты не понимаешь?

   Что она должна понять?

   - Ну да. Мне следовало бы подумать, что тебе о таком не рассказывали... - Урфин заложил непослушную прядку за ухо. Ох, теперь и волосы пропахли рыбой. Мыть придется... или нет? Запах ведь приятный. - Ты только не волнуйся, ладно?

   Именно сейчас Тисса начала волноваться. И от волнения икать.

   - Все будет хорошо.

   Что с ней не так?

   Помимо икоты и грязного платья.

   - Просто у тебя... у нас появится ребенок. Это случается, когда мужчина и женщина живут вместе и...

   Он что-то еще говорил, тихое, успокаивающее, точно Тисса нуждалась в успокоении.

   Ребенок - это ведь замечательно!

   Это лучшее, что могло с ней произойти.

   Теперь, когда Урфин уедет, часть его останется с Тиссой. Теперь она его по-настоящему отпустит. И возможно, плакать не станет, если только по пустякам, вроде листа, осени или странных желаний.

   И когда он поцеловал ее раскрытую ладонь, Тисса тихо засмеялась. Она не думала, что может быть настолько счастливой.

   Мне подарили два месяца осени. Каждый день - как последний. Каждая минута имеет свой собственный вкус - ветра и сладкого дыма, который тянулся от костров. Их разжигали в каменных вазах, одаривая огонь бабочками из золотой фольги.

   Прощались с летом.

   Я - с дочерью.

   Нельзя плакать - к чему пугать ее слезами? Нельзя сходить с ума. Нельзя уйти, как нельзя и остаться. И раз за разом я меняла решения.

   Бежать. На край мира. За край. Неважно как, лишь бы вдвоем. Спрятаться и... ждать войны? Смерти Кайя? Я ведь услышу ее. И сумею ли остаться в себе, в памяти и разуме?

   Забрать Настю с собой - Ллойд пойдет на уступки, ведь цель оправдывает средства... и я сама в ответе за мою девочку. В Палаццо-дель-Нуво безопасно. Здесь Настю любят и не позволят обидеть.

   А я вернусь.

   Мне есть ради кого вернуться.

   И не стоит думать о том, сколько времени отнимут у нас, ведь есть же еще в запасе. День и снова день. Как бусины на нитке. Жемчужиной - Настькин первый день рожденья с тортом, восковой свечой, грудой подарков в шелковых коробках и вечером для двоих.

   Ночь. И Настька обнимает меня, прижимается, сопит в шею...

   ...утро... полдень...

   ...время уходит.

   И чем ближе расставание, тем страшнее.

   Ллойд сам приносит контракт.

   - Вам будет легче, - говорит он. - Подозреваю, что на слово вы мне не поверите.

   Я никогда не высказывала сомнений вслух, но ему не нужны слова. Или все слишком очевидно? Но Ллойд прав: с контрактом мне легче. Я знаю, что он обязан будет вернуть мне дочь по первому требованию. А в случае моей смерти Настя не останется без дома и опеки.

   - Иза, - Ллойд подписывает бумаги медленно, тщательно выводя каждый завиток - подпись у него сложная, - я прекрасно отдаю себе отчет, что вы не сможете быть счастливой без дочери. А от вашего счастья и спокойствия всецело зависит то, как поведет себя Кайя. Я не собирался забирать у вас Анастасию.

   Понимаю, но... страх сильнее.

   - Возьмите, - мне протягивают браслет, он шире того, который носила я. - Так не принято, но ситуация исключительная.

   Ллойд сам одевает браслет мне на руку.

   - Сдави вот так, - он кладет пальцы на два золотых пятна. В первое мгновенье ничего не происходит, но потом я слышу странный, но такой знакомый звук. - Это ее сердце. Прямая трансляция.

   Сердце стучит быстро. Не слишком ли быстро? Но зеленые линии по шелковой поверхности браслета успокаивают.

   - А это, - на столе появляется пудреница, - связь. Нажимаешь вот здесь. Вызов. Или вот...

   Раздался протяжный мерзкий звук.