Леди Клементина Черчилль

Непрошеные слезы, которые я пыталась раньше сдерживать, набегают на глаза, и в какой-то краткий, чудесный момент я ощущаю, что мой давно умерший брат и сестра стоят рядом с Нелли и со мной. И Мэриголд.

Я сохраняю этот момент в памяти. Я не знаю, что принесет грядущий год кроме военных действий и лишений, но я знаю, как мне повезло, что сейчас я разделяю этот драгоценный момент истории с моей семьей.

Глава тридцать седьмая

9 января – 10 февраля 1941 года

Лондон, Англия

Мы должны втянуть американцев в эту войну. Мы сражаемся одни, и я не знаю, сколько мы еще продержимся. Люфтваффе сравнивает страну с землей, немецкие подлодки уничтожают наши корабли с жизненно важными грузами. Как мы переживем зиму без хоть какой-то помощи от Америки? Вот о чем я думаю во время обсуждения званого завтрака с миссис Ландемар.

Мы с Уинстоном принимаем завтра Гарри Хопкинса[97]. Этот представитель президента Рузвельта, член его ближнего круга, прибыл в Англию вчера вечером и приедет на Даунинг-стрит завтра утром. Мы понимаем, что правая рука Рузвельта – определенно антибритански настроенный – послан с оценочной миссией, чтобы решить, следует ли Америке активно нам помогать или даже подумать о вступлении в войну. До сих пор Америка в лучшем случае уклонялась от отправки войск и техники в бой, а мы отчаянно нуждаемся в них.

Джок заглядывает в мой кабинет.

– Уинстон спрашивает, не найдется ли у вас минутка?

Мой муж хорошо понимает, что в эти дни не следует дергать меня по пустякам, значит, дело важное. Повернувшись к миссис Ландемар, я спрашиваю:

– Есть еще вопросы по поводу обеда?

– Нет, мэм, – отвечает круглощекая повариха.

– Я знаю, что из всего, что мы сумеем добыть, вы сотворите чудо.

Миссис Ландемар как-то умудряется приготовить вкуснейшие сладости из самых простых ингредиентов, что делает ее незаменимым оружием при военном нормировании продуктов.

Пройдя мимо вереницы служащих, ждущих своей минуты общения с премьер-министром, я открываю дверь в кабинет Уинстона.

– Ты посылал за мной?

– Как дела с планами для Хопкинса, Клемми?

Он что, действительно вызвал меня в свой кабинет для обсуждения меню? Я раздраженно перебираю свою двойную нитку жемчуга.

– Как договаривались. Роскошный обед в цокольной столовой Даунинг-стрит, которую я изящно обставила…

– Ну, если укрепленная подземная комната со стальными шторками и металлическими подпорками в потолке может быть «изящно украшена», – перебивает он.

Я возвращаю себе инициативу.

– Именно так, я велела выкрасить комнату в пастельно-коралловый цвет и развесить шелковые занавески и картины Энгра[98] и Давида[99]. Выглядит на удивление мило.

– Но достаточно ли? – рявкает он. – Сама знаешь, хотя нам и сказали, что этот Хопкинс настроен антибритански, он чувствителен к изящному, к аристократической жизни. Мы должны его привлечь на сторону Британии. – Он зло фыркает и глубоко затягивается сигарой. – Не заставь меня пожалеть, что я назвал тебя своим секретным оружием.

Да как он смеет использовать этот комплимент как морковку для осла? Я повышаю голос.

– Значит, ты взваливаешь задачу уговорить американцев вступить в войну на мои плечи? Если такова цена твоих комплиментов, пожалуйста, избавь меня от них.

Я выхожу из комнаты, хлопнув дверью. Глядя прямо перед собой, я не замечаю обращенные на меня взоры и возвращаюсь в свой кабинет. Во мне кипит гнев, угрожая хлынуть сквозь мои тщательно зашитые раны. Я расхаживаю по тесному кабинету, клокоча от ярости из-за того, что Уинстон на меня давит. После всего, что я делала для него, после всех проектов, которые я начала сама, как он может! Я была такой женой премьер-министра, каких не бывало раньше, а Уинстон выказывает свою благодарность, взваливая на меня сизифов труд? Потому что не способен осуществить его сам?

Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе о своем недавнем озарении: причина всех моих трудов – благо для народа Британии. К тому времени, как Уинстон стучится ко мне в дверь, я уже беру себя в руки. Я придумала, как подойти к Уинстону и мистеру Хопкинсу.

Я позволяю ему унижаться и извиняться, я знала, что так и будет, а потом перехватываю инициативу.

– Уинстон, сосредоточимся не на том, что нас разделяет, а на том, что объединяет. Сейчас мы едины в стремлении вовлечь американцев в эту войну, чтобы дать Британии шанс. Визит мистера Хопкинса – уникальная возможность это сделать, но нам это удастся только в том случае, если будем действовать как команда. Если мы последуем моему плану, то сумеем развлечь, очаровать мистера Хопкинса и убедить его стать нашим эмиссаром, – я делаю паузу и тихо спрашиваю: – Мы ведь сможем, Мопс?

– Конечно, Котик, – почти мурлычет он.

– Хорошо, – быстро отвечаю я. – Тогда к моменту его отъезда мы будем на шаг ближе к обретению союзника в этой проклятой войне.