Леди, лёд и пули

Он был очень счастлив, что миссис Эдельман нашла дубликат ключа от сейфа для хранения ценностей в банке. Благодаря этому им с Клингом не пришлось ехать в центр города и подавать ходатайство в суд для получения предписания о вскрытии сейфа. В таком предписании им могли и отказать: все зависело от того, какой попадется судья. Некоторые судьи были словно на стороне плохих парней. Возьмите такого судью, как Певец свободы Уилбор Харрис. Вы приводите в зал суда преступника, у которого в одной руке окровавленное мачете, а в другой — отрубленная голова. Старина Харрис цокает языком и говорит: «Ай-ай-ай! Мальчик опять нашкодил? Заключенный освобождается под подписку о невыезде».

Старина Харрис мог назначить смехотворный залог в десять тысяч долларов тому, кто убил свою мать, отца, Лабрадора и всех золотых рыбок в аквариуме. При встречах с Певцом свободы возникало чувство, что работа твоя никому не нужна. Ты работаешь в поте лица, рискуешь жизнью, а Певец свободы отпускает преступника, и тот сваливает навсегда. Какой смысл тогда ловить преступников? Браун был рад, что не придется ехать в центр выклянчивать предписание суда о вскрытии сейфа.

Однако радость улеглась, когда он увидел, какого размера этот сейф. И радость совсем улетучилась, когда они с Клингом обнаружили, какое количество бумаг и документов находилось внутри этого ящика. Теперь эти бумаги были навалены перед ним на столе, включая балансы по банковским счетам Эдельмана, погашенные чеки и баночку пива. Из другой комнаты, днем служившей детской для его дочери Конни, а вечером — комнатой, в которой они с Кэролайн смотрели телевизор, — он услышал музыкальную заставку перед «Шоу Джонни Карсона». Он прислушался. Эд Макмагон объявлял список гостей (Лола Фалана была одной из них, это точно), и затем прозвучала знакомая вступительная фраза:

— Это Джонни!

Браун вздохнул, сделал большой глоток пива и принялся рассортировывать различные документы, которые они извлекли из сейфа.

Предстояла долгая ночь.

* * *

Когда зазвонил телефон, Клинг вздрогнул. Телефон стоял на приставном столике у кровати, и первый звонок разорвал тишину комнаты, как выстрел из пистолета. Клинг резко выпрямил спину, сердце гулко застучало. Он схватил трубку.

— Алло! — сказал он.

— Привет, это Эйлин.

— А, привет.

— Ты словно запыхался.

— Нет… Просто у меня очень тихо. И телефон позвонил неожиданно… — Сердце по-прежнему колотилось.

— Ты не спал? Я не…

— Нет, я просто лежал.

— В постели?

— Да.

— Я тоже в постели, — сказала она.

Он ничего не ответил.

— Я хочу извиниться, — сказала она.

— За что?

— Я не знала про развод.

— Ничего, все в порядке.

— Я бы не говорила того, что сказала, если бы знала.

То есть, как он понял, она не знала про обстоятельства развода. Но со вчерашнего дня она уже узнала, потому что об этом знали все в департаменте. И теперь она извинялась за то, что назвала сценой «Ох! Ах!». Это когда жена находится в постели с любовником, а по лестнице в дом поднимается муж. Именно то, что случилось с Клингом.

— Все в порядке, — сказал он.

Но было не все в порядке.

— Я только сделала хуже, да? — сказала она.

Он хотел сказать: «Ну, не надо говорить глупости, спасибо за звонок». Но вдруг он подумал: «Да, ты задела больное место».

— Вообще говоря, да, — сказал он.

— Прости, я только хотела…

— Что тебе рассказали? — спросил он.

— Кто именно?

— Ладно, выкладывай, — сказал он. — Не важно, кто рассказывал.

— Только то, что была какая-то проблема.

— Ага. Какая проблема?

— Просто проблема.

— Что моя жена гуляла на стороне, так?

— Да, так мне сказали.

— Отлично, — сказал он.

Воцарилась долгая пауза.

— Ну, — вздохнула она, — я только хотела сказать, мне очень жаль, что я расстроила тебя вчера.

— Ты меня не расстроила, — сказал он.

— У тебя расстроенный голос.

— Я расстроен, — согласился он.

— Берт… — сказала она и поколебалась. — Пожалуйста, не злись на меня, ладно? Пожалуйста, не надо! — Ему вдруг показалось, что она плачет. В следующую секунду он услышал щелчок в трубке.

Он поглядел на трубку.

— Что? — сказал он в пустую комнату.

* * *

В бумагах Эдельмана имелась одна странность. Цифры словно бы не сходились. Может быть, сам Браун вел записи с ошибками. В любом случае с арифметикой было не все в порядке. Были довольно большие суммы денег без отчетных документов. Постоянным фактором в расчетах Брауна были триста тысяч, которые они нашли в конторском сейфе Эдельмана. С точки зрения Брауна, это означало по крайней мере одну сделку за наличный расчет. А может быть, серию сделок, тысяч по пятьдесят, что позволяло накапливать в сейфе перед…

Перед чем?