Леди Пятница

– Нет, вы меня действительно вынуждаете… А, ладно, забудьте. Кому какое дело? Вы только прикиньте, что за помощь я получаю от товарищей по Ассоциации! Их даже сборы заплатить не заставишь, а что уж говорить об изгнании несанкционированных пассажиров…

Пиркин дал знак полудюжине других Бумаговодителей: те с интересом наблюдали за происходившим, держась на безопасном, как они полагали, расстоянии и опираясь на шесты, которыми сталкивали плот с отмели. Рядом лежали длинные весла с широкими лопастями. Их запросто можно было использовать как оружие, но Жители не делали попыток их подхватить.

Сьюзи помахала им рукой. Четверо из шести, чуть помедлив, помахали в ответ.

– Коли так – входите, – сказал Пиркин со вздохом. – Вам, пожалуй, лучше снять мокрое и надеть правильную письменную одежду. Поди знай, когда доведется оказаться в воде!

Глава 12

– Боишься? – спросила Леди Пятница.

Сложив крылья, она подошла вплотную к Листок. Та стояла замерев, чувствуя себя очень маленькой и ничтожной.

– Да, – прошептала она.

Свет по-прежнему бил девочке в лицо, слишком яркий, не дающий поднять глаза на Леди Пятницу.

– Занятное чувство – страх, – сказала Пятница. – Как же много его в вас, смертных! Мне нравится его вкус, но лишь в ограниченных дозах. Вот почему те, кого я вкушаю, должны пребывать во сне: иначе страх настоящего затмит иные, прошлые переживания… Итак! Известно ли тебе, почему я привела тебя сюда, Листок?

– Нет…

– Я не пью от молодых смертных, – сказала Пятница. – Их опыт слишком легок и свеж, чтобы по-настоящему им наслаждаться. Вот память стариков – она как выдержанное вино. Какое блаженство вкушать память, накопленную за восемьдесят или девяносто лет, обильную сложными вкусами любви, надежды, радостей и печалей! Вот бы еще этот вкус сохранялся подольше… Впрочем, хватит об этом. Ты застала меня в момент, когда я исполнена смертного опыта и, полагаю, некая меланхоличность еще ласкает мое небо… Да, меня в самом деле печалит, что жизни, испробованные мной, улетучиваются так скоро. Приходится проявлять огромную выдержку, чтобы тотчас не отведать еще и еще!

Она сделала паузу. Листок по-прежнему не могла смотреть ей в лицо, но ее накрыло жуткое ощущение, что Пятница… облизывалась.

– Теперь что касается тебя, мисс В-каждой-бочке-затычка. Я забрала тебя сюда, потому что, хотя у меня и есть блистательный план по устранению твоего дружка Артура, равно как и нескольких других заноз, я не так глупа, чтобы слепо полагаться на успех задуманного. Мои шпионы докладывают, что Артур в высшей степени привязан к друзьям и готов ради них пойти на что угодно. Вот ты и послужишь либо наживкой в ловушке, либо доводом в переговорах, либо заложницей… в общем, чем-то полезным, смотря как сложатся обстоятельства. Просто делай, что скажут, и не путайся под ногами!

– А если нет? – сказала Листок, но гордого вызова не получилось – прозвучало жалко и безнадежно.

– Думаю, ты тоже не дурочка, – сказала Пятница. – Я собираюсь с твоей помощью надавить на Артура, но, уж верно, запаслась средством надавить на тебя, так ведь?

Листок совсем замерла, не в силах придумать ответ.

– Верно? – резко повторила Пятница. – Она твоя кровная родственница, полагаю. Тетушка апельсин… или яблоко… имя, помнится, какое-то фруктовое!

– Манго, – прошептала Листок. – Пожалуйста… не выпивайте ее…

«Да я же умоляю, – подумала она той частью рассудка, которая никак не могла поверить в происходящее. – Я вымаливаю жизнь для тети Манго! Или близко к тому…»

– О-о-о, да я все еще чувствую его остроту! – объявила Пятница. – Переживание держится дольше прежнего! Я чувствую почти как смертная… уже по меньшей мере минуту… Ах нет, все меркнет… Эксильрад! Мне нужна еще порция… Нет! Слишком скоро… они кончатся… нужно чем-то отвлечься…

Листок услышала, как развернулись крылья Доверенного Лица, и бросилась ниц, прямо на жесткий камень.

– Пожалуйста! Не трогайте тетю Манго!..

– Твое манго будет последним пунктом в моем меню, – ответила Пятница и рассмеялась – ясно и звонко.

Один мощный удар крыльев, и она взвилась в воздух.

Листок осталась лежать лицом вниз, пытаясь удержать всхлипы. Рука непроизвольно потянулась к медальону Моряка, пальцы так стиснули его, что побелели, став почти цвета диска из китового уса.

Так она и лежала не менее минуты, чувствуя, как страх мало-помалу отпускает ее, как возвращаются к ней привычные мужество и решимость. Теперь, когда госпожа Пятница скрылась, Листок снова могла здраво соображать, не чувствуя приближения слепой паники, в целом ей совершенно не свойственной.

«Значит, я умею быть храброй, только когда Пятницы рядом нет. – девочка подавила всхлип. – Ладно, это лучше, чем быть откровенной трусихой. Постараюсь держаться от нее подальше…»

– А я предупреждал, – сказал Харрисон недовольно. – Полагаю, будешь теперь мне помогать? Или как?