Леди Пятница

Сорок шагов. Пятьдесят… Провожатый замедлил ход. И Артур услышал некий звук помимо шуршания и эха шагов.

Это было негромкое, низкое, медленное шипение, словно из проколотой шины.

Из очень большой шины… с такой малюсенькой дырочкой…

«Да это дыхание, – осенило Артура. – Сиплое дыхание чьих-то огромнейших легких…»

Слуга остановился, и с ним Артур, откачнувшийся назад после незавершенного шага.

– Оно… здесь? – шепнул Артур.

Свободная левая рука сама собой стиснула Четвертый Ключ. Почти той же хваткой, какой провожатый стискивал его локоть.

Оба замерли в полной неподвижности. Артур только слышал, как чудовищное дыхание постепенно делалось громче. Придвигалось все ближе… Он и сам начал дышать тяжелее, а сердце заколотилось как ненормальное, рассылая морзянку ужаса по всему телу. Пульс отдавался прямо в горле: вот сейчас кожу прорвет…

И вдруг воздух разорвало стремительное движение! Что-то пронеслось совсем рядом с Артуром! Пятерня провожатого превратилась в тиски – и тотчас разжалась. Слугу Ночи просто сдернуло с места и унесло, лишь пальцы скользнули по бумажному балахону Артура, по его коже…

Артур закричал. Житель не издал ни звука. Вернувшуюся тишину нарушало только дыхание Твари.

А через несколько мгновений она начала чавкать…

Издавая звуки, присущие очень нецивилизованному едоку. Только усиленные во множество раз.

Такое, да в кромешном мраке, для Артура оказалось уже слишком. Слушать подобные звуки – и не видеть, что их производит? Ну нет!

Он ничего сознательно не обдумывал. Не вспоминал свой обет до последнего воздерживаться от магии. Не гадал, удастся ли подсветить крылья. Страх неизвестности, боязнь темноты – все это сидело в глубинах его души, как у любого человеческого существа. Артур просто сорвался.

Он выдернул из ножен Четвертый Ключ и воздел его над головой, произнося дрожащим, пронзительным голосом, который и сам едва узнавал:

– Свет! Дай света! Самого яркого и побольше!

Ключ начал разгораться мягким золотым жаром, а потом внезапно – Артур едва успел отвести взгляд и полуприкрыть глаза – буквально взорвался ослепительно-белым светом, ярче всякого электрического, какой Артуру когда-либо доводилось включать. И это притом, что светоч находился в считаных дюймах от его носа.

Там, откуда была изгнана темнота, что-то отчаянно заверещало. По ушам резануло истошное «кии-кии-кии!», порожденное испугом и мукой. А тембр был такой, что, найдись тут стекло, оно точно рассыпалось бы на осколки.

Артур хотел рассмотреть источник клекота, но глаза, ослепленные вспышкой, видели не лучше, чем в недавнем мраке.

– Убавь свет! – требовательно крикнул он, сосредотачиваясь мыслями на Ключе. – Убавь как следует!

Нестерпимый блеск стал медленно меркнуть. Артур заслонил глаза правой ладонью и огляделся. Он стоял в огромной пещере, меж бледно-зеленых каменных стен. В животе стало нехорошо, когда он увидел, что железная лестница, принятая им за скобы, спускалась прямо из воздуха. Нижняя часть колодца осталась высоко наверху, там, куда не достигал свет.

Тварь лежала всего лишь ярдах в двадцати, на подстилке из тысяч разноцветных голышей. Она тоже прикрывала голову, прячась от света, только не рукой, а громадным кожистым крылом. Перепонка начиналась у рыже-бурого мохнатого запястья передней лапы и кончалась на щиколотке задней, покрытой синей чешуей. В длину чудовище было футов сорок, а внешне являло собой безумный гибрид летучей мыши с драконом.

Ниже талии оно было подобно ящерице, там бросала радужные блики синяя чешуя и вился длинный хвост с утолщением вроде булавы на конце. Торс покрывала лисья рыжая шерсть, крылья же были прозрачно-черными, в них явственно виднелись все кости, как ребра жесткости в бумажных крыльях первых бипланов.

Еще у Твари были крупные розовые четырехпалые лапы – почти руки, если судить по ловкости движений.

Левой лапой чудище придерживало Слугу. Сейчас тот мало чем отличался от обычного Жителя, только одетого в красноватое нижнее белье, не разделявшееся на штаны и рубашку, и в комплекте с носками. Тварь успела содрать с него крылья, шлем и летный костюм. И, скатав в шар, держала все это правой лапой-рукой.

Пока Артур таращил глаза, существо медленно опустило крыло, демонстрируя свирепую лисью морду, большие круглые глаза с прозрачно-карими радужками и длинную узкую пасть, оснащенную многими рядами тонких острых зубов.

Вытаращенные глаза Артура окончательно полезли на лоб, когда на шее Твари он заметил ошейник. Вернее, корону с острыми зубцами, наглухо заваренную по месту. Зубцы были притуплены лишь под подбородком чудовища, отчего Тварь выглядела геральдическим животным с герба. От короны-ошейника в темноту тянулась провисшая цепь.

Тут Тварь широко раскрыла пасть, и Артур сразу забыл про корону, да и про все остальное. Но прежде чем у него шевельнулась мысль что-нибудь предпринять, существо дернуло одной лапой, бросая ее к морде, и с лязгом впилось зубами в то, что лапа держала.

– Стой! – заорал Артур. – Не ешь его!