Леди Полночь

Белинда ухмыльнулась, как будто прочитав мысли Эммы.

– До скорого, юные Сумеречные охотники, – бросила она и пошла по дороге, прихватив с собой кровавые трофеи.

Эмма шагнула вперед, собираясь подняться по лестнице, но Малкольм поднял руку и велел ей остановиться.

– Эмма, стой на месте, – велел он. – Кристина, отойди от тела.

Кристина повиновалась ему, прижав руку к медальону. Тело Стерлинга бесформенной грудой валялось у нее прямо под ногами. Из ран на запястьях уже не струилась кровь, но вся земля и так пропиталась ею.

С готовностью отступив в сторону, Кристина наткнулась на Безупречного Диего. Он поднял руки, словно чтобы поддержать ее, и, к удивлению Эммы, она его не оттолкнула. Ей явно было больно. В ботинке скопилась кровь.

Малкольм опустил руку и поджал пальцы. Тело Стерлинга охватило огнем – волшебным огнем, ярким, быстрым и чистым. Просияв на мгновение, тело рассыпалось пеплом. Огонь потух, и вскоре от Стерлинга осталось лишь залитое кровью и выжженное пятно на земле.

Эмма поняла, что она все еще сжимает в руке Кортану. Она опустилась на колени, механически вытерла клинок о сухую траву и засунула его в ножны. Снова поднявшись на ноги, она поискала глазами Джулиана. Тот прислонился к одной из колонн возле дверей, его клинок серафимов, уже темный, был опущен. Джулиан только на мгновение встретился с Эммой взглядом, и в глазах его была печаль.

Затем двери Института раскрылись, и Джулиан повернулся на звук. На крыльце появился Марк.

– Все кончено? – спросил он.

– Да, – устало ответил Джулиан. – До поры до времени.

Марк скользнул взглядом по остальным – по Эмме, по Кристине – и остановился на Диего. Диего удивился силе этого взгляда.

– Кто это?

– Это Диего, – ответила Эмма. – Диего Росио Розалес.

– Безупречный Диего? – с сомнением переспросил Марк.

Это удивило Диего еще сильнее. Не успел он ничего сказать, как Кристина упала и схватилась за ногу.

– Мне нужна, – задыхаясь, пробормотала она, – еще одна руна ираци…

Диего подхватил ее на руки и взбежал по ступенькам, не обращая внимания на ее протесты.

– Нужно занести ее внутрь, – сказал он, проходя мимо Джулиана и Марка. – У вас есть медицинский кабинет?

– Конечно, – ответил Джулиан. – На втором этаже…

– Кристина! – воскликнула Эмма и вслед за ними побежала по лестнице, но они уже скрылись в холле.

– С ней все будет в порядке, – заверил ее Малкольм. – Не стоит бежать за ними и пугать детей.

– Как дети? – тревожно спросила Эмма. – Тай, Дрю…

– С ними все хорошо, – ответил Марк. – Я присматривал за ними.

– А Артур?

– Похоже, он даже ничего не заметил, – лукаво улыбаясь, сказал Марк. – Было странно…

Эмма повернулась к Джулиану.

– Все до сих пор странно, – заметила она. – Джулиан, что Белинда имела в виду? Когда она сказала, что знает, кто на самом деле руководит Институтом?

– Я не знаю, – покачал головой Джулиан.

Малкольм раздраженно вздохнул.

– Джулс. Скажи ей.

Джулиан посмотрел на него. Он был измучен – более чем измучен. Эмма где-то читала о людях, которые тонут, потому что устают плыть, которые сдаются и позволяют морю поглотить себя. Джулиан казался таким усталым человеком.

– Малкольм, не надо, – прошептал он.

– Ты совсем заврался, – вздохнул Малкольм, и вся обычная безмятежность пропала из его взгляда. Его глаза сияли, как аметист. – Ты не сказал мне о возвращении брата…

– О, Марк! – воскликнула Эмма, вдруг поняв, что Малкольм до этого момента не знал, что он живет в Институте. Она быстро закрыла рот рукой. Малкольм лишь изогнул бровь. Он был на удивление спокоен.

– Ты скрыл это, – продолжил Малкольм, – понимая, что я догадаюсь о связи фэйри с этими убийствами, и увижу, что своей помощью вам я нарушаю Холодный мир.

– Ты не мог нарушить его, не зная об этом, – ответил Джулиан. – Я защищал и тебя.

– Может, и так, – допустил Малкольм. – Но с меня довольно. Скажи им правду. Иначе я больше не буду тебе помогать.

Джулиан кивнул.

– Я скажу Эмме и Марку, – сказал он. – Но не остальным.

– Твой дядюшка, наверное, узнает эту фразу, – произнес Малкольм. – «Итак, оставь утайки; все раскроет Всезрящее, всевнемлющее время»[11].

– Я и сам ее знаю. – В глазах Джулиана горел огонь. – Это Софокл.

– Умный мальчик, – заметил Малкольм. В его голосе было сочувствие, но была и усталость.

Он развернулся и пошел по ступенькам. Рядом с Эммой он ненадолго остановился и посмотрел куда-то мимо нее. Его глаза были слишком темны, и она не могла прочитать их выражение. Казалось, он видел кое-что такое, чего она видеть не могла, что скрывалось либо в далеком будущем, либо в далеком прошлом.

– Но ты поможешь нам? – крикнул Джулиан ему вслед. – Малкольм, ты не… – Он осекся. Малкольм уже исчез в ночном сумраке. – Ты не покинешь нас? – договорил Джулиан, уже понимая, что никто его не слушает.

Джулиан все еще стоял, прислонившись к колонне, будто лишь она не давала ему упасть, и Эмма не могла отогнать от себя воспоминание о том, как двенадцатилетний Джулиан точно так же стоял возле колонны в Зале Соглашений и всхлипывал, закрыв лицо руками.