Леди в озере

И вот я увидел, что она влюбляется в мистера Тэйлора, чего никак не ожидал. То есть влюбляется по-настоящему, а не просто отбывает номер за подарки. Нет, она ничего мне не говорила, но я видел, что она запала. Он водил ее в такие места, где она никогда не бывала прежде, – в рестораны, и даже брал ее с собой, когда ездил в другие города. Я все время думал: Наверняка это только для вида, не может быть, чтобы она и правда любила мужчину его возраста, сколько бы денег он ни имел. Вскоре их увлечение друг другом стало таким очевидным, что мистер Гордон не мог его не заметить. И ему это не понравилось.

– Это должно прекратиться, – сказал он мне. Я только кивнул. Я не Купидон и не решаю, кто кого должен любить. Но мы поставили Клео за стойку, чтобы она находилась при мне и не ходила по залу, когда там находился мистер Тэйлор.

Мистер Гордон поговорил также и с ним. Тот сказал; да, да, да, все понял, нужно выглядеть счастливым мужем, чтобы помочь мистеру Гордону осуществить его мечты. Затем мистер Гордон потолковал с Клео, и она пообещала, что расстанется с Изом, мягко. Но в результате мистер Гордон добился только одного – они совсем затаились, отчего все стало еще интереснее. Теперь они уже прятались вообще ото всех, а не только от миссис Тэйлор. Глаза Клео сияли, как изумруды. Это было состязание, и она была уверена, что выиграет его. Нет, если бы ее кто-то спросил, какой разыгрывается приз, она бы не ответила. Знаю, потому что спрашивал. Она хотела одного – выиграть, победить. Говорила, что пойдет к миссис Тэйлор и все ей расскажет.

А затем настал день, когда мистер Гордон попросил меня сделать нечто ужасное. Я сказал, что не могу. А он ответил, что если не сделаю, то он попросит кого-нибудь другого, того, кому будет плевать. От Клео надо избавиться, сказал он. Ему все равно, как и когда, но сделать это должен я. А если не хочу, то, наверное, я не тот человек, на кого он может положиться. Может, в таком случае придется избавиться и от меня. Это было безумие, то, чего он хотел. Так дела вообще не делаются. Это не бизнес, совсем.

Нужно все расписать?

Посадил я журналистку в такси, и мне не хочется возвращаться на работу. На сердце тяжело и одиноко, и так каждый вечер после 31 декабря. Помню, как расспрашивал Клео о ее одежде.

– Как называется такое пальто, открытое спереди? Зачем нужны перчатки, если в них полно дырок? – Потому что знал: потом надо будет дать очень точное описание.

Я тоскую по ней. Каждый день. Наверное, больше, чем кто-либо другой на всем белом свете. И неважно, что она не любила меня.

А то, другое – я стараюсь не думать о нем.

* * *

О, Томми. Только я называла тебя так, ты помнишь?

О, Томми. Только я называла тебя так, ты помнишь? И никогда Спайком. Томми. Спайк – кличка пса, домашнего питомца, а ты никогда не был ручным. Я недооценивала тебя, Томми. Но и все остальные тоже.

Что это я вдруг как будто прошу прощения у тебя? Может, жизнь у тебя и не очень, но она у тебя есть, ты все еще жив. Я тебя не виню, но и жалеть не стану.

Томми.

Июль 1966 года

– Очень… яркие, – сказала Джудит, глядя на ткани, разложенные на прилавке.

– Я перевезла из дома швейную машинку, – сообщила Мэдди. – Могла бы быстро сшить для тебя летнее платье, это нетрудно. Цельнокроеное, которое сейчас на мне – думаю, если внести некоторые изменения, подойдет и тебе. – Бедра у Джудит шире, чем у Мэдди, а бюст уже, но ненамного, и крой позволяет не обращать на это слишком много внимания.

– Я редко ношу с рисунком, – заметила Джудит. – Надо подумать.

Мэдди отвергнута. Вернее, ей следовало бы чувствовать себя отвергнутой, но она понимала, что у молодой подруги менее современный вкус, чем у нее самой. Джудит во многих отношениях консервативна. Она все еще делала прическу с традиционными крупными завитками на концах, тогда как Мэдди, идя в редакцию, укладывала волосы в пучок на затылке, а в нерабочее время распускала. Джудит в самом деле редко носила ткани с рисунком. Она предпочитала одеваться так, чтобы ее платье, туфли и сумка были одного цвета. Живя с родителями, она могла позволить себе иметь гардероб, который не каждой девушке по карману. Сегодня она была одета во все желтое – желтые туфли-лодочки, пастельно-желтый льняной кардиган с брошкой в виде бабочки на плече.

– Красивая брошка, – сказала Мэдди, тронув пальцем золотистую головку бабочки. Зеленые глаза насекомого блестели.

– Купила в «Корветтс»[113], – ответила Джудит. – Всего два девяносто восемь.